Отряд по захвату или убийству Мэнфи, а это был наверняка он, был
втоптан в землю всего двумя игроками.
И те особо и не запыхались. Только метали друг в друга
красноречивые взгляды, когда победитель так и не был определён в их
маленьком соревновании.
Вот, в конце улицы появляется Гюнтер с двадцатью всадниками.
Мужчина останавливается перед нашим отрядом, осматривает
шестьдесят исчезающих в свете тел и печально вздыхает.
— Уже всё?
Я невольно усмехаюсь.
— Увы.
— Да как так-то, а?! — восклицает Гюнтер.
Посмеявшись с его реакции, мы уже единым отрядом двинулись в
сторону резиденции. Нужно было понять, в насколько критичной
ситуации сейчас пребывал Вавилон.
И как долго мне с Мэнфи придётся выгребать из этого.
***
Площадь перед резиденцией превратилась в стену баррикад. Как
оказалось, немало простых игроков надеялось укрыться под прикрытием
Спарты.
Богучаров и Хрюша не стали прогонять беженцев, что пытались
укрыться от лавины мародёров и прочих гадов, и решили организовать
круговую оборону.
Так что теперь на площади собралось уже не меньше сотни игроков,
которые активно подтаскивали мебель, повозки и всякий скарб к
баррикадам, позволяя фалангистам расширить защитный периметр.
Здесь же мелькают и «гориллы», и паладины, и даже небольшая
группа стражников Вавилона.
Не все, однако, перешли «на тёмную сторону».
Не медля ни минуты, я организовываю военный совет.
Присутствуют на нём как Кьюби с Роландом, так и Мэнфи с
Базальтом. Ну и ещё ребята с моей стороны: Пирра, Третий и
Гюнтер.
Первым берёт слово капитан «Чёрной Стражи».
— Несколько моих ребят сообщили, что на сторону Стервятника
перешла вся Канцелярии поголовно. А вслед за ней и большая часть
простых стражников. Министры сумели убедить тех в легитимности
притязаний старика. Оказывают ему поддержку и все архитекторы, что
чуть ли не заглядывает ему в рот, — заявляет мужчина. — Что самое
неприятное, Стервятник склонил на свою сторону часть гвардейцев,
которые были недовольны бездействием Меджнуна и тем, что мы
«заржавели».
— Численно нас явно превосходят. Причём в несколько раз, — качаю
я головой. — Хотя нам не привыкать.
На губах моих подчинённых и союзников их Москвы и Милана
невольно расцветают ухмылки.
Это ещё мягко сказано.
— Чего вообще добивается сейчас Стервятник? — задаёт вопрос
Кьюби. — Разве разрушения в городе и ярость бедняков — это не удар
по Вавилону, в целом?