Избегаю его взгляда. Нахожу глазами Галину Ивановну, которая улыбается мне и кивает в знак поддержки. Рядом с ней сидит Батурин — владелец нашей фирмы. Мужчина среднего возраста, строгий, респектабельный. Он, пристально посмотрев на меня, многозначительно смотрит на Славу.
В зале есть ещё люди — представители госорганов. Они сидят за столом, изучают бумаги и ведут какие-то записи.
Кого я здесь не вижу, так это Авдеева.
— Здравствуйте, — нарушаю повисшую тишину.
— Добрый день, Валерия, — отвечает Батурин. — Присаживайтесь, — кивает на стул.
Сглотнув, иду к столу и занимаю место напротив начальницы. Её добрый взгляд не даёт волнению перерасти в панику.
— Станислава Романовича интересуют действия, которые ты совершаешь при подписании электронного документа, — спокойно сообщает женщина. — Расскажи, пожалуйста, как это происходит. Поэтапно.
Я вся внутри сжимаюсь.
По словам Авдеева, деньги отмывались через мою электронную подпись, и раз эта тема заинтересовала Батурина, значит он уже о чём-то догадывается. Или, того хуже, всё знает!
Вдохнув поглубже, усмиряю эмоции и ровным тоном описываю процесс работы с подписью.
Меня не перебивают, не задают вопросов, но когда я случайно поднимаю глаза на Батурина и ловлю его хмурый взгляд, моя выдержка осыпается, словно карточный домик.
Голос подводит, и я начинаю заикаться. На лбу выступает испарина, лицо горит, а в горле скапливается тугой ком.
Понимаю, что броня, которую выстроила моя психика, чтобы я не свихнулась, исчезает. Я близка к истерике, и контролировать ее становится невозможно.
С трудом заканчиваю рассказ и, выдохнув, пытаюсь взять себя в руки.
— Думаю, нам нужен перерыв, — внезапно звучит голос Кирсанова.
Ему тут же отвечает Батурин:
— Ты же сам сказал, что никаких…
— Я передумал.
После недолгой паузы Станислав Романович объявляет перерыв, и все присутствующие поднимаются и уходят.
А я продолжаю сидеть, словно прибитая к стулу. Смотрю прямо перед собой и не шевелюсь, с ужасом ожидая продолжения допроса.
Кто-то ставит передо мной стакан с водой. Хватаю его, делаю несколько жадных глотков и поднимаю глаза, чтобы поблагодарить участливого человека. Но им оказывается Кирсанов, поэтому я проглатываю слова благодарности вместе с водой.
Не надо быть гением, чтобы понять, кто так быстро устроил проверку, после которой я, в лучшем случае, останусь в долгах, в худшем — попаду в тюрьму. Говорить за это «спасибо» желания нет.