Оля побрела в первый вагон, по дороге рассматривая пассажиров и пытаясь сравнить их с теми, которые были на картине. На стене около туалета нашла расписание. Узнав время следующей остановки, вернулась на свое место.
Еще целый час.
– С пробуждением! – радостно воскликнула Оля, заметив, что ее попутчица проснулась.
– Спасибо, – ответила она, зевая.
– Валентина Михайловна, я никогда раньше стихи не писала, а только что вот, пока вы спали… Как-то засмотрелась на дорогу и написала… Послушаете?
– Конечно, – без особого энтузиазма откликнулась учительница.
Нелестные выводы, которые сделала Валентина Михайловна об Оле, были недалеки от действительности. Ведь трудно не согласиться с пословицей: «Каков человек, такова его речь». Валентина Михайловна не задавалась вопросом об искренности собеседницы, поэтому принимала все, что Оля сообщала о себе, за правду.
Оля открыла тетрадь, нашла страницу со стихотворением и стала читать:
Ночь. Мороз. Метель. Сугробы…
Во дворе – убогий гроб.
Трое выйдут из берлоги —
Проводить беднягу чтоб.
На салазках по старинке
Отвезут к немым крестам,
Отпоют в морозной дымке
И вернутся по местам,
Чтобы снова час за часом
В окна мутные смотреть,
Ждать обоз и звать напрасно
Глупую старуху смерть.
Завтра. Утро. Взгляд безумный.
Лом. Салазки. Теснота. Снег.
Оскал из окон лунный.
Угол. Новая доска.
Кто кого? И с ветром горьким
Станет на спор он реветь,
На пол упадет у койки
И не сможет умереть.
– А ну… дай-ка, – попутчица протянула правую руку к тетради, левой надевая очки. – М-м-м… путь… угу-угу… м-м-м… ной дымке… угу-угу… угу-угу… Что ж, стих недурен, – довольно сдержанно заключила она. – Но требует правки… Не писала, говоришь, никогда?
– Ага.
– Это заметно… – Валентина Михайловна откинулась на спинку сиденья. – Вот смотри, что это за рифмы? Они же у тебя все примерные! Сугробы – берлоги, часом – напрасно, теснота – доска… Это же не рифма…
– Но я думала, в стихе главное – смысл… – оправдывалась Оля.
– Если главное – смысл, незачем ограничивать себя сложностями формы. Пиши прозаические, не художественные тексты, – посоветовала попутчица.
– Но, в общем, звучит же как стих? – упиралась Оля.
– Этого недостаточно! У твоего стихотворения нет ни запаха, ни цвета, ни звука… Как будто ты вовсе не о былом пишешь… Вот смотри, как у Сергея Александровича: