Там… (сборник) - страница 2

Шрифт
Интервал


И тихий ангел, приложивший перст
К трепещущим устам,
И звучных слов тревожная мольба
Неведомо о чем,
И странная, невнятная судьба,
И что-то там еще…

«Я полюбил в глухие ночи…»

Я полюбил в глухие ночи
Смотреть сквозь мутное окно
В холодные, слепые очи
Светил, угаснувших давно.
Они почти уже остыли
И в синем холоде плывут
Одни, в туманах звездной пыли,
Покуда вовсе не умрут.
И это мощное сиянье,
Пронизывающее тьму
Лишь путь луча сквозь расстоянье,
Непостижимое уму.
А ты глядишь, завороженный:
– Какая яркая звезда!
Светильник, ангелом зажженный,
Неугасимый никогда…

«…И в небе осеннем сияют они…»

…И в небе осеннем сияют они,
Последние тайны храня.
Ни полунамека, ни проблеска, ни…
Ничто не тревожит меня.
И славно, как встарь, коротать вечера
В блаженном, как встарь, полусне.
Лишь поздние гости – сырые ветра —
Стучатся в окошко ко мне.
И будят, и напоминают о том,
О чем невозможно сказать,
И лучше в неведенье жить бы святом —
И я открываю глаза…
Привычные вещи, постель и окно,
Простые владенья мои
Хочу я увидеть, но вижу одно —
Пустые глазницы свои.

«В сей поздний час мой дом и пуст и темен…»

В сей поздний час мой дом и пуст и темен.
Смотрю в окно. А что же делать, если
Все разошлись давно, один котенок
Не спит, лишь сладко дремлет в мягком кресле.
Кусочек льда в рубиновом бокале
Растаял – как естественно и мудро!
– А через час холодной светлой сталью
Всех ранит в сердце пламенное утро.

Триптих

1.
Я видел сон – угрюмая страна,
Не здесь, но где-то на чужой земле,
В какие-то другие времена…
На башне било час. Восток светлел.
Рожок походный протрубил «отбой».
Над площадью – повешенный в петле.
Чу! – смолк рожок. Солдаты стали в строй
И, шаг чеканя, двинулись вперед,
И каждый, несомненно, был герой.
Оставшийся, истерзанный народ
Повешенного вынул из петли,
Не глядя на раскрытый, страшный рот.
Потом ушли и близких унесли…
Вдали пылал и плавился Восток —
Кровавый шар в космической пыли.
Там, в небесах, скорбел распятый Бог.
2.
…А если сон продлится – что тогда?
От смутных грез воспрянут города,
И род людской, прервав свои труды,
Увидит свет сгорающей звезды,
Увидит, как сквозь темный небосвод
Какой то странный образ снизойдет,
И радостно склонится перед ним,
Назвав его Спасителем святым.
И примет власть надменный имярек,
И кровью обратятся воды рек.
Отравленный, в полях засохнет злак,
Как бы учуяв некий верный знак.