Я виновато улыбнулся.
— Пришлось немножко подраться.
— И пострелять? — вплоголоса спросил
Григорий Степанович. — Там кровь на полу, ты вообще представляешь
себе...
— Очень хорошо представляю, — перебил
я Бубенцова. — Простите, Григорий Степанович, мне нужно знать —
была ли там милиция или еще кто-нибудь.
— Никого не было, — сказал Бубенцов.
— Жорка говорит, что стрельбу слышали. Ты вообще понимаешь...
— Полностью понимаю! — снова перебил
я Бубенцова. — Григорий Степанович, нужно сделать так. Там, на
месте — все прибрать, полы помыть, все протереть, чтобы сияло. И
вашему племяннику на время куда-нибудь... уехать, одним словом.
Дело оказалось немного сложнее, чем мы думали.
— Уехать — это да, — сказал Григорий
Степанович задумчиво. — Если нужно, то значит нужно. Что я, не
понимаю, что ли? Ты мне вот что, Алексей... скажи мне — стрельба,
кровь... вы там никого не... понимаешь?
— Все живы, — успокоил я озадаченного
директора. — Все живы, но проблема пока не решена. Как только
решим, я вас тут же уведомлю.
— Да... — сказал Бубенцов. — И, как
назло, понимаешь, Николай в отъезде... И я вот не пойму... вы
спортивные ребята. Крепкие... неужели какую-то шпану разогнать не
можете... так, чтобы без шума?! Плохо, Алексей! Никуда не годится!
Вы безопасностью занимаетесь, а обеспечить не можете!
— Пока что вы все обеспечиваем, —
сказал я дипломатично. — Вашему племяннику, если понадобится, дадим
охранников. А вот, например, вашей, Григорий Степанович,
безопасности пока что ничего не угрожает...
— Моей? — опешил Бубенцов. — Что
значит — ничего не угрожает?
— А то и значит, — пожал плечами я, —
что свою задачу мы выполняем. Но время сейчас, вы сами знаете
какое...
— Ладно, — сказал Григорий Степанович
тоном более миролюбивым. — Чего зря болтать, дело нужно делать,
Алексей! Я Жорке скажу, чтобы он пока... в общем, посидел
где-нибудь. Ну и вы давайте как-то быстрее!
— С ускорением, — улыбнулся я, а
Григорий Степанович поглядел на меня неодобрительно.
— Делайте! — напутственно сказал он
мне. — Но только без шума и пыли.
Вышел я от Бубенцова несколько
раздраженный. Григорий Степанович гневается, ага. Сначала большие
партийные боссы развели всеобщий бардак, а теперь им не нравится
видеть последствия. Нет уж, Григорий Степанович... Теперь получите
в обе руки, за что боролись, как говорится... Это еще Григорий
Степанович не пуган, не стрелян, не взорван, девяностые только на
календаре, фактически на дворе социализм, который Григорий
Степанович с товарищами всю сознательную жизнь активно строили. И
вот, построили...