– Обещаю! – произнес Петр и тяжело вздохнул. Энтузиазм, владевший им еще минуту назад, улетучился. Он рассматривал с детства знакомую ему еще по играм в песочнице родинку Ксюши в виде кляксы на верху правого бедра. А на левой груди была еще одна выпуклая родинка, которую он не раз нащупывал, забираясь рукой к ней за пазуху… Все было привычно и почти прозаично…
Став подростками, они, оставшись одни, часто затевали возню, не поделив какую-нибудь ерунду: Ксюша набрасывалась на молодого человека с кулачками, а он ее усмирял. В этой потасовке Петя не упускал возможности задрать ей юбочку, нашлепать по попке, взять ее за груди, крепко обнять, уложить или усадить к себе на колени. Ему нравилось видеть, как в глазах девушки при этом появляется туманная поволока и из агрессора она превращается в послушную ему пленницу. Иногда она своей ладошкой останавливала руку Петра там, где ей были особенно приятны его касания, и начинала своей щекой тереться о его щеку или подставлять губки для поцелуя. И Пете без слов было понятно, как девушка к нему относится и что их ждет… Возможно, она даже недоумевала по поводу его нерешительности и устраивала провокации. Например, приобретя обновки, Ксюша тут же с нетерпением бежала к нему их продемонстрировать. Она закрывала на щеколду дверь, командовала:
– Отвернись!
Но никогда не настаивала на выполнении этого приказа и начинала при нем, как при супруге, их примерять, приговаривая:
– Ну что? Красивая, эффектная у тебя девушка?! А теперь помоги мне это снять!
Поэтому Ксюша не была для него закрытой книгой, и как раз данный факт останавливал молодого человека от последнего шага в направлении близости. Петя с тоской подумал, что сейчас он дочитает эту книгу до конца и потеряет к ней интерес. А обязательства останутся! Его тянуло к каким-то необычным, загадочным женщинам, которых надо было завоевывать, покорять… Такие мысли проносились у него в голове, пока Ксюша расставалась с нижней деталью своего белья. Наконец она призывно раздвинула ножки, и он услышал:
– Тогда иди ко мне! – И Петя, влекомый открывшейся перед ним соблазнительной картиной и пониманием того, что давать задний ход перед призывно раскрывшейся перед ним девушкой уже поздно и неловко, занялся своими брюками. Но в это время снизу, с террасы раздался строгий голос мамы: