***
После дождливых дней наступило солнечное утро – птицы в Дубковском саду распелись, будто готовились к состязаниям.
Поместье Дубково стояло в сторонке от извилистых берегов маленькой речушки, окаймлённой лесными опушками. Так что сад поместья возвышался как терраса. В верхней стороне сада возвышался двор, в центре его над старым фонтаном склонились столетние липы – и уже за поместьем распростёрлась деревня.
В это самое время, будто цветком из-под снега выбивалась она из-под почерневших деревянных стен домов, потемневших от дождей, с соломенными крышами, усыпанными мелким липовым цветом. За деревней зеленел луг, обвитый речушкой и укрытый зарослями ольхи и вербы.
По краю луга тянулось через долину, в получасе езды по старой широкой дороге, вдоль которой виднелись старые соломенные пристройки и указатели местности, засеянное поле, а за ним чуть выше – берёзовая рощица.
Ближе к рощице на верхней стороне стояла небольшая часовня, над которой склонила свои ветви старая, вековая липа. С другого берега реки, если медленно подниматься и опускаться по склону, тоже можно заметить макушку часовенки да ещё крыши городка Карловиц.
Утреннее солнышко быстро высушило росинки, жемчугами украшавшие цветы, когда Ольга с Лидушкой, вышли из своего сада, направляясь дальше к деревне.
Ольга, останавливалась на каждом шагу, так как не могла наглядеться на деревянные террасы и резные фасады домов, увитые цветами, склонившимися до пышного зеленого мха, которым бурно заросли старые соломенные крыши. Потом завязала беседу с ребятишками, в большинстве своём неумытыми в выцветших рубашонках, босиком бегавших по крылечкам к водостокам под окнами и по лужам после вчерашнего дождя.
Впервые в жизни Ольге довелось лицезреть всю эту красоту. Её воскресные поездки весной становились всё короче с каждым годом, поскольку с каждым годом слабел шаг старой матери, опиравшейся на её руку.
Летом она бывала на природе со своими школьными учениками или коллегами.
На летний отдых денег не хватало, а на приглашение в Дубково откликались нечасто: не хотелось матушке принимать ничьих приглашений из гордой бедности, доходящей до болезненной тревожности.
Лидушка побежала на луг собирать цветы, а Ольга, прислонившись головой к дереву, смотрела вперёд.
На неё будто повеяло чем-то новым, ранее не ведомым, таким дурманящим воздухом весны, напоённой ароматами и слепящим светом, будто убаюкивающим неведомой колыбельной, и взгляд девушки скользил с одного на друтое. Она смотрела на огромные ветви старых пристроек, на пышные соцветия, отражавших своей белизной темно-синее небо, на длинные стебли цветущих трав, по которым ползали жучки, на трепетный полёт птиц и бабочек над цветами, отчётливо припоминая суету и суматоху города с закопчёнными улочками и тёмными силуэтами людей в тусклом свете фонарей, а также душный школьный класс с чёрной доской – и тут же перед глазами запестрели цифры и буквы из её учебников.