Моя река. Речные были, репортажи и расследования разных лет - страница 8

– Сколько вы тогда везли нефтепродуктов? – спрашиваю у капитана.

– 3750 тонн…

Нет, не приведи бог, чтобы хоть один отсек из наших барж и танкеров когда-нибудь потек в реку…

…Мы уходим с Марковым с «Речного», когда сумерки сгущаются над нежно-розовой водой. Мне жаль, что не получилось взаимопонимания с Талибуллиным, но, кажется, сегодня я понял всю меру спроса с капитана на судне – за каждое действие, каждый шаг. И ту необходимость, с которой ведутся такие крутые разговоры – разговоры на реке, где, как на большой улице, встречаются не только суда, но и характеры, и где любой безответственности надо ставить крепкий заслон, если хочешь, чтобы на водных путях был полный порядок.

У этих записок с борта патрульного судна совсем короткое резюме.

Мы живем в очень уплотненное время, в век возросшей интенсивности, больших скоростей, предельного напряжения нервов и чувств.

Потрясший нас случай с «Адмиралом Нахимовым» под Новороссийском показал страшную цену послаблений там, где послаблений не должно быть.1

В этом свете с добрым чувством воспринимаешь неукоснительную требовательность судоходной инспекции к судам, речным переправам и путейцам, к руководителям прибрежных хозяйств, понимаешь, какое важное дело на реке делают ее инспектора М. Ю. Иванов, Н. В. Фаррахов, В. И. Марков, возглавляющий наш Бельский участок В. А. Масленников, отдавший инспекции 18 лет. А это сотни рейсов по Белой, тысячи проверок.

…Вот мы опять плывем по ночной реке, и на каком-то перекате глаз стоящего у штурвала первого штурмана слепит с берега неосмотрительно поставленный лучом к воде прожектор.

– Давай к прожектору, Марат! – командует дежуривший в рубке Урал Гафаров и, натянув резиновые сапоги, лезет по крутому берегу гасить «иллюминацию». Такая уж работа у него в инспекции – до всего есть дело…

УФА – пристань ЯМАЛЫ – УФА.