«Влюблённый в айсберги есенинской Оки».
Прилабунилась зорька остывшая
Прилабунилась зорька остывшая
К тополям, будто грешник к Распятию.
Помню, это мгновение вышито
На канве мелким бисером матерью.
Помню, белое чистое облако,
Будто пухом овечьим набитое,
Над закатом, что в медленный обморок
Падал перед вечерней молитвою.
Птичий клин над донскими просторами…
Помню, ландыша лист с колоколенкой.
Мне канва эта стала иконою,
Светлым образом милой мне Родины.
Там, где стволы с обтёрханной корою
Туч вспарывали брюхи, будто чебаков,
Где зори под мычание коровье,
Стекали с окон мёдом в молоко,
Где с чугунка черпалась ложкой юшка,
И не прожёвывалась с хлебом требуха,
Где называла постаринушки старушка
При стряпаньи лишь рогачом ухват,
И где клубок разматывали спицы,
Где время мчалось, будто прялки колесо,
Где по ночам выкрадывали лисы
Из катухов подрощенных птенцов,
Где овсюги примяты конским следом,
Где утром Доном тихим пахнут тополя,
И где кресты в войне погибших дедов,
Там есть и будет Родина моя!
От небесной, зашторенной теменью прялки
Потянулась рассветная ниточка рыжая.
Схоронились туманы седые по балкам;
Не успевшие – в травы июльские выжаты
Юной зорькой, что нехотя спеет над кроной
Одиноко стоящего ясеня дряхлого.
У его толстокорой ножищи коровы
Бьют к полудню поклоны слюнявыми ряхами.
Но, покамест, обгрызанной коркою дыни
Блеклый месяц прощается с дремлющим хутором,
Дышит пастбище запахом горькой полыни
И бодрящей прохладою утренней.
Полнолунье серебряным лебедем сытым
На воде отпечаталось снова.
Нынче озеро, будто развернутый свиток,
А чтецы – лупоглазые совы.
Тополя сапогами забродными мерят
Глубину меж созвездий плавучих.
Желтизною на листья осыпалось время,
Упокоились заводи щучьи.
Тишина разлеглась до утра в плесе ржавом,
Всплыл ужом белой лилии стебель,
Лишь красуется перед озябшею жабой
Полнолунья серебряный лебедь.
Как же хочется светом лунным
Перед сном, как водой умыться!
Облаков одиноких шхуны
Утопить в золотом корытце!
Чтоб созвездья жемчужных бусин
Не тускнели в лучах рассвета,
Чтоб звучали, как струны гуслей,
Провода при порыве ветра!
Как же хочется быть далеким
От сует, от земных, пустяшных,
Слушать ночь, с нею птичий клекот
Задремавшей осенней чащи!
Откреститься б от прегрешений
И не к робким в десяток влиться!
Я хочу не за хвост, за шею