Ростислав помог ей осторожно опуститься на пассажирское сидение, и быстро обогнув капот автомобиля, сел за руль рядом с нею.
Машина медленно тронулась по дороге, и Мария, откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза.
Полонский периодически поворачивал голову и пристально смотрел на неё, пытаясь рассмотреть её лицо.
Тонкая молочного оттенка кожа, практически без макияжа, собранные в аккуратный пучок белокурые волосы, слегка вздёрнутый кончик маленького носа, тонкие губы красивой формы и пушистые ресницы, слегка тронутые тушью.
Взглянув в лобовое стекло, он снова перевёл свой взгляд на неё, но уже задержал всё своё внимание на её одежде.
Простенькое ситцевое платье нежного голубого оттенка, летний пиджак серого цвета с рукавом три четверти и лёгкие неопределённого цвета, балетки на ногах. Её руки были сложены на коленях, а пальцы крепко сжимали ремешки небольшой сумки коричневого цвета.
Словно почувствовав на себе взгляд Полонского, Мария повернулась, и Ростислав снова встретился с её проникновенным взглядом цвета серебра. Правда он уже был лишён прежней ярости и ненависти по отношению к нему, как это было в Луговом.
– Может, вы снимете обувь? Нога болит, наверное, – спросил тихо Полонский, обращаясь к ней.
Мария смущённо опустила глаза.
– Ничего страшного. До дома осталось не так далеко, и я потерплю.
Полонский заметил, как она слегка вытянула ногу, пытаясь размять её, и сморщилась от боли. Он повернул руль вправо, остановил машину на обочине и снова взглянул на неё.
– Снимайте свою обувь, немедленно. Вот увидите, вам сразу станет легче.
– Мне неудобно, – тихо произнесла она.
– Перед кем неудобно? Передо мной?
– Да. Мне неловко, что вы вообще повезли меня домой. А снимать обувь в вашем автомобиле, это верх неприличия.
– А я думал, что только Максимка упрям. И ему нужно повторять несколько раз, чтобы он сделал то, о чём я его прошу.
Мария улыбнулась.
– Ну что вы, Максим, очень хороший и послушный мальчик, и выполняет любую просьбу сразу же.
– Ну, значит, порицания за непослушание заслуживает не воспитанник, а его наставник, – Полонский улыбнулся.
Маша невольно чуть дольше задержала свой взгляд на его широкой, ослепительной улыбке. Когда он улыбался, его лицо становилось необыкновенно красивым. Светлым, лучезарным и располагающим к себе человеком. Она отстегнула ремень безопасности и, протянув руку вниз, сбросила с ног балетки.