– Маша, иди домой! С тобой я позже поговорю, – громко обратился к дочери Урбенин.
– Папа, пожалуйста, я тебе сейчас всё объясню. Прошу тебя, не надо. Не устраивай скандала.
– Я сказал, иди домой! – обратился Урбенин к дочери, повышая свой голос.
– Мария Владимировна, идите домой, прошу вас. Не волнуйтесь, – обратился к ней Полонский и взглянул в её испуганные глаза.
– А ты не командуй моей дочерью! – грозно обратился к нему Урбенин.
– Я не командую. Я просто попросил её уйти. А вы разговариваете с ней на повышенных тонах, вместо того, чтобы для начала разобраться во всём.
– Это моя дочь, и я разберусь сам, как мне с ней разговаривать. Тоже мне защитник нашёлся. Таких защитников как ты, гнать поганой метлой со двора.
– Папа!
– Я сказал, иди в дом! – закричал Урбенин, теряя остатки терпения.
Маша заплакала и, развернувшись медленно пошла к дому.
Полонский смотрел ей вслед, на её неуверенные шаги и слегка подрагивающую походку. Ему даже показалось, что она стала хромать гораздо сильнее, чем прежде.
– Зачем вы так с ней? Ведь она плачет.
– Она плачет по ночам уже целый год, после того, как такой же, как ты задурил ей голову и, женившись на ней, бросил её через три месяца после свадьбы. Он разбил ей сердце и растоптал душу. И когда она вернулась к нам с матерью в дом опустошённая и уничтоженная, я поклялся себе, что ни один мужчина больше не причинит моей дочери боль.
– С чего вы взяли, что я собираюсь причинять ей боль? Я просто подвёз её до дома.
– Подвёз. Мой бывший зять тоже сначала начал её подвозить до дома. Слушай, олигарх, мне кажется, что я сегодня тебя предупреждал насчёт твоего появления в поле моего зрения. И я смотрю, ты страдаешь приступами раннего склероза. Так вот предупреждений больше не будет, – Урбенин схватил Полонского за лацканы пиджака, притянул к себе и, взмахнув рукой, занёс кулак для удара. Но внезапно его рука была перехвачена крепкой ладонью Полонского. Ростислав сжал пальцы Урбенина с такой силой, что заставил разъярённого мужчину невольно опустить руку.
Урбенин смотрел на него, не моргая. Он тяжело дышал.
– Что справился? Отпусти! – мужчина изо всех сил рванул свою руку.
Полонский разжал пальцы.
– Владимир Егорович, я понимаю вашу боль, и ваше раздражение. Но уверяю вас, я не собирался причинять вашей дочери никакого вреда. Я просто подвёз её от своего дома, куда она привезла моего племянника. Мальчик ходит в её группу детского сада.