В зал вводят Дмитрия Преображенского. Его сопровождают конвоиры. Он – подследственный, однако совсем по другому делу. Ему еще предстоит суд за кражу чужого имущества. Здесь же он присутствует в качестве свидетеля.
Ермаков:
– Скажите, кто из подсудимых вам знаком?
Преображенский, немного помявшись, отвечает:
– Знаю Швецова, Устюжанина.
Ермаков:
– При каких обстоятельствах познакомились?
Преображенский:
– В СИЗО. В одной камере сидели с… Швецовым. В мае я освободился. Жил на Изоплите16, в частном доме. Сожительствовал с Натальей Гусевой. В июне-июле того же года вместе с нами проживал и Швецов.
Ермаков:
– Вы знали, чем занимается Швецов?
Преображенский:
– От него знал, что он изготавливает керамическую плитку. Помимо этого мне ничего не было известно.
Ермаков:
– Скажите, в вашем доме был изъят милицией дипломат?
Преображенский:
– Да.
Ермаков:
– Опишите, как он выглядел.
Преображенский:
– Дипломат как дипломат. С кодовыми замками. Коричневый.
Ермаков достает дипломат и показывает так, чтобы видел не только свидетель, но и все другие участники судебного процесса.
– Этот?
Преображенский, крайне нехотя, отвечает:
– Да, этот.
Ермаков:
– Расскажите об обстоятельствах, при которых его у вас изымали.
Преображенский:
– В окно увидел, что подъехала милиция. Я кинулся в комнату, где стоял дипломат. Решил его спрятать.
Ермаков:
– Зачем? Вы знали, что в нем?
Преображенский:
– Мне известен был код замка. Я ранее открывал.
Ермаков:
– Что было в дипломате?
Преображенский:
– Обрез охотничьего ружья, нож, маски с прорезями для глаз.
Ермаков:
– Ваши дальнейшие действия?
Преображенский:
– Открыл дипломат. Достал обрез, нож. Хотел выбросить в окно, но там, на улице, стоял милиционер. Поэтому нож забросил под кровать, а обрез спрятал в шкафу. На другое времени уже не было. Вскоре ввалилась милиция.
Ермаков:
– Чей это дипломат? Ваш?
Преображенский, только что отвечавший на вопросы почти без запинки, вдруг замялся, зазаикался.
– Не… нет… мне его оставили на хранение.
Ермаков настаивает:
– Пожалуйста, назовите владельца дипломата.
Выражение лица Преображенского при этом мне неведомо. Он ко мне находится спиной. Вижу лишь, что стал переминаться с ноги на ногу.
– Оставил… на время… Шаринкулов. Пусть, говорит, постоит несколько дней.
Суду известна эта впервые прозвучавшая фамилия, мне – нет. Потом узнаю, что это еще один из бандитов, ударившийся в бега, на него объявлен розыск и дело, видимо, в отношении него также выделено в отдельное производство.