Среди хаоса случающихся картин жизни, единственное что его по настоящему волновало это женское тело во всех его проявлениях. Я проявлений в его голове кружилось столько и по нескольку раз в день, что удержать это только воображении было абсолютно не возможно, иначе бы он просто взорвался. И потому запуская руки в брюки, он просто освобождался от взрыва, он давал почву новым и новым прозрениям через видения и фантазии. Словно проникая под кожу, вглубь, в суть, в таинство природы, Ляпиков открывал для себя могучую силу созидания, о которой он еще даже и подозревал. Но много думал и читал вокруг и около. Ему предстояло создать самому свою религию сотворения мира.
Одна из его вех, это отсутствие жены, как постоянной спутницы, он поймет мучаясь, что женщины могут к нему только приходит на час или сутки, но никогда не могут оставаться больше недели, иначе он терял свою вторую внутреннюю половину, свою женственность, и превращался в одного сплошного мужлана. В этом ему было плохо, и страдая, он проходит к выводу что всегда будет холостяком.
Пишу я это все в преддверии лунного затмения августа 2009 г. Когда с Лапиковым произойдет социальный подъем на новый уровень. Так по-крайней мере говорит мой близкий астролог – это происходит раз в 30 лет. То, что с ним было в его 12, когда он начал рисовать в мастерской художника, когда впервые познал оргазм из собственных рук, благодаря близкому другу, то что открыл книгу Г. Мопассана и словно всю свою будущую жизнь. Вот и сейчас открываются врата пророчеств на будущее. Ведь не зря одна из го любовниц объявила, что через 2 года он жениться на брюнетке, которая откажется от своих творческих амбиций ради него.
В основе возникновения жизни и огня лежит трение человеческих тел, отношений, мыслей, ветер о камень, зерно о землю, контакт противоположностей. Когда Ляпиков вошел к С. Пудовкину – «продюсеру всего» (так значилось на визитке) – в небольшой дом близ Смоленского Пассажа, как было обозначено что это нечто иное как особнячок в центре Москвы, при нем было две бутылки пиво украинского разлива. Его приветствовал молодой человек с улыбкой окинув содержимое рук Ляпикова, и пока они шли в кабинет проходя довольно просторный округленный коридор, оповестил что за рулем и не может притронуться к спиртному. Но усадил на небольшой диван через минуту принес высокий стакан с тонким стеклом. Ляпиков окинул взглядом кабинет. Он уже тогда догадывался что основной линией его жизни станет прозрение на скрытые для глаза мотивы жизни человека. И сейчас он словно сквозь поверхность предметов стал видеть, что его ждет в будущем. А тем временем заиграла музыка. Вынужденный аскетизм его жизни позволил сразу впоймать что это новый шанс его ступеней. Если бы сейчас заглянуть через веб-камеру в эту комнату то можно был бы увидеть, в одном углу словно на троне, в обычном компьютерном кресле восседает «мудрейший из мудрейший», подперев рукой голову внимательно следит за тем что в другом углу, на краешке дивана, зажав руки со стонам пива, между ног, распахнутыми глазами вниманием «талантливейший из талантливейших». Так по крайней мере они восприняли себя в данной ситуации по данному муз, произведению, лившемуся через черную защитную ткань динамиков, в деревянном коробочном обрамлении, стоящих чуть выше монитора компьютера на полке, вбитой в стену.