В семь столовая начинает
заполняться курсантами, которые бросают на меня косые взгляды.
Ну-ну, ещё же ничего не начиналось...
Утренняя пятёрка появляется под конец
Вероятно, их придержали на «губе», ещё и без обеда:
они кидаются к раздаче и набирают столько, что
не могут унести за два раза. Странно, вроде б это
запрещено — дед говорил. Я уже поел, потому не спеша
подымаюсь, даю им загрузить подносы, подхожу к ним
и командую:
— СМИРНО!
Они поглощены будущим ужином, потому
замечают меня только после моей команды, обернувшись. Несколько
секунд они тормозят, видимо, ситуация не вписывается
в их шаблоны. Но мне и нужны были эти несколько
секунд. Сейчас, ребята, вам вернётся ваша же
борзость.
— Курсанты,
вы не слышали команды? Я сказал СМИРНО! — орать
на нижестоящих умеет каждый лейтенант,
а уж мне то... Тишину в столовой можно пощупать
руками.
— А, это ты, —
«отмирает» один из пятёрки. Его сразу бью кулаком в зубы.
Вероятно, выбивая пару. Он, гремя своим подносом, летит
на пол.
— Кому ещё не ясен приказ
старшего по званию?
Оставшиеся четверо просто
не ожидали ничего такого, потому стоят слегка
в шоке.
В сословном обществе,
у дворян — масса своих заморочек, но телесными
наказаниями они не увлекаются, хотя
те и не запрещены. Ни один из уставов этой
армии не запрещает телесных наказаний. К любым сословиям.
Главное — применять их можно только сверху вниз, что
понятно. И — в крайне мотивированной ситуации. Потому что
даже полковник, незаслуженно съездивший по зубам рядовому,
рискует много чем.
Местный устав мне нравится.
И я приступаю к использованию всех возможностей,
которые он предоставляет.
— СМИРНО! — командую ещё
раз. Поскольку никто не реагирует, бью по зубам
следующего в шеренге. Минус два.
— Ещё один раз —
и пойдёте под трибунал. — Говорю спокойным речетативом,
который отчётливо слышен во всей столовой. Так же
спокойно бью по зубам третьего. Что, не ожидали?
У моего предшественника огромный личный счёт к таким вот
красавцам, потому сейчас, наверное, из наших двух половин душу
больше отводит его часть памяти. Я же просто иду к своей
цели кратчайшим путём.
— СМИРНО!
Оставшаяся пара, наконец, что-то
начинает соображать, и становится таки, как
требуется.
— За нарушение субординации,
по четыре наряда на сортире. Кто староста
их группы?! — обвожу притихший зал взглядом. Из-за
столика встаёт какой-то худой брюнет и, глядя на меня
ненавидящим взглядом, отвечает: