Дрэк пожевал губами, окинул глазами класс и произнес:
— Думаете, это вам все игры да хаханьки? Вот это! – Он хлопнул
по столу с деньгами и ножом, — игры, да? Носишься тут с вами,
задницы ваши на поворотах заносишь, от милиции отмазываешь, а вы
лыбитесь за спиной. Чумаков, Борецкий, вы и так на учете в комнате
милиции. Остальным, выходит, пора становиться на учет. Кроме
Мартынова, пожалуй. И Каретникова. Уверен, что вы случайно
оказались в затруднительном положении. Но все равно. Сегодня я
специально задержусь подольше. В восемнадцать ноль-ноль жду вас с
родителями.
— Но моя мама работает! – воскликнула Заячковская. – А папа в
рейсе!
— Ладно. Буду точнее. Чумаков, Борецкий, Городков, Заворотнюк,
Меликов, Афоненко, Алексанян, Мартынов, Чабанов, Минаев,
Каретников, жду вас с родителями в восемнадцать ноль-ноль. Кто не
явится, того будут ждать большие неприятности. Особенно это
касается тебя, Чумаков. Я лично твоему отцу позвоню, и только
попробуй пропетлять!
Впервые видел Чуму таким обреченно-подавленным, будто к
расстрелу приговоренным. Барик тоже насупился, его родители били
смертным боем, а значит, ему здорово влетит.
Заячковская с облегчением закрыла глаза.
— Твоему отцу тоже лично позвоню, — директор недобро уставился
на меня, помолчал, а потом как хлопнет по столу! — Дневники – сюда,
и жду вас вечером с родителями. Это касается всех, кого я назвал.
Теперь все, кроме девятого «Б» — на выход.
Каюк перекрестился – слава Богу, мол, меня не тронули, перекинул
сумку через плечо и показал мне два скрещенных пальца. Остался наш
класс почти в полном составе. Не было Ниженко, Фадеевой и
Заславского.
Физрук остался сидеть за учительским столом. К доске вышла Елена
Ивановна, обвела взглядом кабинет. Тишина стояла такая, что было
слышно, как в окно бьется муха.
— Что притихли, господа-товарищи? – обратилась она к нам, по ее
лицу пробежала тень, а дальше в нее будто демон вселился, она
проговорила низким голосом, пробирающим до костей: – Что вы мне
устроили в первый учебный день, а? Чумаков! Только вякни сейчас
что-нибудь! – Она взяла длинную указку, больше похожую на кий,
ударила себе по ладони. – Думаешь, мы идиоты, и поверим твоему
невинному лицу? Думаешь, не понимаем, кто воду мутит?! Так вот. Я
сделаю все, клянусь, чтобы тебя в моем классе не было. Костьми
лягу. Если это потребуется, ты у меня сядешь, но не будешь мешать
работать другим.