— А-ха-ха, — залился смехом Рамиль. – Съел фамилию. Карася!
Ха-ха-ха! А костями не подавился?
— Я Заворотнюк, а не Карась! — буркнул он чуть не плача, подходя
к нашему столику.
— Да не расстраивайся ты так, — попыталась утешить его Гаечка. –
Можно подумать, ты голодный.
— Да! Дома съел кусок хлеба и чаю выпил, — пожаловался он. – И
все. И нечего.
Я молча вышел из-за стола, купил ему пирожок с мясом, заметил
Алису и Каюка, помахал им. Вернулся к своим и поставил угощение
напротив Карася.
— Ешь, Санек.
Он недоверчиво посмотрел на меня, шумно сглотнул слюну и спросил
осторожно:
— А можно?
— Да, блин! Ты ж голодный.
Карась придвинул к себе стакан, заглянул в него, осмотрел
пирожок, убедился, что никуда не наплевали, ничего гадостного не
засунули внутрь пирожка. Осторожно откусил, прожевал и заглотил
пирожок за пару секунд, говоря с набитым ртом:
— Фпафибо!
Вспомнился Ян, который так же настороженно относился к
людям.
К нам пришли Каюк и Алиса – оба малообеспеченные.
Даже съев угощение, Карась не мог поверить в свое счастье и
напряженно ждал подвох. Глупый смешной Карась, в котором все видели
коврик для вытирания ног.
— Что известно про Чуму? – спросил я у него. – В каком он
отделении? Что с ним вообще?
— В больнице, — сказал Карась, успокаиваясь, что его не будут
пинать и требовать еду назад. – Побитый.
— Что у него побито? – уточнил я. – Травмы какие?
— Голова, ребра вроде. Плям говорил, я не расслышал.
— Он в сознании или нет? – продолжил допрос я, начиная
раздражаться от его тупости.
— Вроде без сознания, — ответил Карась и, чувствуя мой настрой,
сделал шаг назад.
Желткова, которая жила недалеко от Чумы, знала больше.
— Батя Чуму забил так, что, когда приехали менты, думали –
помер. И мать побил, она так орала, аж я слышала. Говорят, забрали
батю-то. Теперь посадят, он-то уже сидел за драку.
— Спасибо, — кивнул я.
Если черепно-мозговая травма, это неврология. Если совсем
тяжелый — реанимация. Но найти Чуму будет несложно, там все в одном
корпусе.
— Что тебе Барик с Райко говорили? – поинтересовался Илья у
Карася.
— Что вы стукачи и все из-за вас, — ответил он. – И не надо с
вами разговаривать. Но я имею мнение, что нет! И под их дудку
плясать не буду. Достали! – Он сплюнул на пол, под строгим взглядом
Гаечки все вытер салфеткой.
— Пять минут осталось, — сказала Любка, глядя на огромные
настенные часы. – Что там у нас третьим уроком?