Возле ее постели тотчас устроилась обеспокоенная ее состоянием соседка и подруга Елена, чтобы наблюдать и, в случае необходимости, помочь, чем нужно, ночью, когда все болячки, как известно, обостряются.
Софья проснулась в пять утра. За окном господствовала непроглядная тьма. Воспоминания о том, что с нею произошло, терзали ее. Она считала себя чуть ли не дезертиром, возложившим на плечи других сотрудников свою работу и проблемы.
Но, проанализировав ситуацию, она подумала, что, располагая свободным временем, она может освободиться от одной занозы, сидевшей в ее сердце.
Поэтому, помучавшись еще около часа в постели, она тихо, стараясь не разбудить задремавшую подругу, поднялась и, пошатываясь от слабости, стала собираться в дорогу. Правда, за окном все еще стояла та самая, беспросветная тьма.
Однако ее ухищрения относительно Елены оказались напрасными, и соседка, ахнув, спросила:
– Куда это ты, моя милая, собралась ни свет ни заря?
Софья слабо улыбнулась, присела на кровать, обняла и поцеловала Елену.
– Понимаешь, друг мой, сидит у меня в сердце одна заноза. Вот хочу, пользуясь случаем, ее вытащить, тем более что сделать это нужно было давно, а у меня просто не было времени. А поскольку лежать колодой даже сутки я просто не смогу, попытаюсь решить эту проблему.
– Что за заноза? – спросила подруга. – Если не секрет, конечно!
– Не секрет! Уже больше года я не видела и ничего не слышала об Илье Максимовиче. Ты должна помнить его. Это наш часовщик.
– Да, я помню и его, и его папашу. Они всегда осматривали все приборы у нас в доме, и ты права, что-то Илюша пропал из поля зрения. А я тоже забыла о нем, – сказала Елена. – Но одну я тебя все равно не отпущу. Они же где-то у черта на куличках живут. И не думай даже!
– Пойми, Илья уже в возрасте, он одинок, возможно, беспомощен, с одной рукой-то. Меня это ужасно мучает. Я должна узнать, все ли у него в порядке.
– Значит, пойдем вместе, – твердо заявила Елена. – Это во-первых! Во-вторых, измеряем давление и принимаем лекарство! В-третьих, завтракаем! У меня остался вчерашний супчик из мороженой картошки. Ну и морковный чай.
За скудным завтраком Елена спросила:
– Слушай, а почему у них какая-то странная фамилия. Кстати, а как их кличут? Я что-то не могу припомнить.
– У них немецкая фамилия – Штерн. Они из обрусевших немцев. Еще их прадед был приглашен в Россию для обслуживания морских приборов. У папы на корабле вся аппаратура находилась под постоянным контролем Максима Ивановича.