– В кабине сидит, где же ему быть, – ответил Сапрыкин. – Когда понесло – благим матом орал. Спасите! Я грешным делом подумал, медведь в самолет залез и в кабине его там прижучил. Ну а когда увидел, что держим самолет, – приутих. Все над златом чахнет. Да хоть бы над своим.
– Ладно. Не трогайте его, – миролюбиво протянул Сушков. – У каждого свой устав. Груз пропадет – нас тоже по головке не погладят.
Бортмеханик с Изотовым ушли, Сушков остался один. Глухо шумела река, рассвет погасил звезды, отчетливей стали видны очертания самолета.
«Далеко ли отсюда Лена?» – в который раз мысленно спросил себя Сушков. Может, лучше все-таки не сидеть на месте? Пока большая вода, собрать плот и сплавиться вниз по течению. Конечно, если были бы продукты, если бы его не ждали в Иркутске, можно бы и сидеть. А так – он уже почувствовал, когда держал трос, – силы стали не те. «Пока совсем не ослабли, нужно выбираться отсюда», – решил он.
С неспокойным сердцем улетал он в эту командировку. Перед вылетом Тамара призналась ему, что беременна.
– Ну, так в чем же дело? – сказал ей Сушков. – Теперь обратного хода нет, мы должны быть вместе.
Тамара расплакалась.
– Не могу я вот так просто уйти. Жалко мне его. Ты знаешь, мне кажется, он обо всем догадывается, но молчит. Ни слова, ни упрека. Только дома реже стал бывать, все на работе и на работе…
– Тем более пора решать, – сказал ей Сушков, – прилечу из командировки, поговорим.
Вот и решили. Как она там теперь? Ждет…
На самолете хлопнула форточка, наружу высунулась взлохмаченная голова Лохова.
– Эй, парень, – негромко окликнул его Сушков. – Выпить хочешь?
– Нет, не хочу, – подумав немного, буркнул Лохов.
– Послушай, Лохов, ты женат?
– Чего это?
– Ну, я тебя спрашиваю, жена, дети у тебя есть?
– Нет, нету.
– А-а-а. Тогда все понятно, – протянул Сушков.
20 июня. Вот уже почти неделю сидим в тайге. Наконец-то распогодилось, но настроение неважное. До сих пор не знаем, где находимся. Организовали круглосуточное наблюдение за воздухом. Пока там пусто. Светит солнце, подсохло. Изотов похож на дачника. Все время трещит о своих ребятишках. Лучший ему собеседник на эту тему, конечно, мой бортмеханик. Никифор рассказывал про свою жизнь, про то, как он попал в авиацию, про свою жену, про сына Федьку. Жаль, что я не мог поддержать их разговор. У меня все по-другому, все шиворот-навыворот. Но ничего, будет и на нашей улице праздник, лишь бы выбраться отсюда.