Как невозможно жили мы - страница 2

Их семья, наверное, вся в Шапках. Николай приезжает к ним с субботы на воскресенье и привозит заказанное Катей и бабушкой. Теперь-то, ночью в воскресенье он уже вернулся, да звонить уже поздно.

Свой домик посреди соснового леса Петровские начали строить зимой 1938/39 годов. Первый раз Николай с отцом с трудом разыскали участок, взятый под застройку, – всё занесено снегом. Ездили за стройматериалом. Купили свежие смолистые бревна для сруба. Покупали сараи – «на снос» – для досок. Весной начали строительство. Копать ямы под фундамент, рубить сруб, ставить стропила, настилать полы и крышу, конечно, нанимали рабочих. А рамы, двери, перегородки – это всё своими руками. Косма Павлович – не только плотник, но и столяр отличный. Зиму 1940/1941 годов Косма Павлович и Анна Максимилиановна уже прожили в своём новом доме в Шапках. После ареста и Темниковских лагерей протоиерею Косме Павловичу уже не служить. Быть обузой сыну тоже не хочется. Дедушка выпиливал лобзиком из фанеры детские игрушки и укреплял их на подставках. Бабушка раскрашивала их масляными красками. Детские очаги[1] охотно покупали эти «наглядные пособия» для работы с детьми. Промышленность ведь выпускала очень немного игрушек, и всего несколько неинтересных образцов. А у дедушки чего только нет! И куры, и гуси, и берёзы, и ёлки, и дубы, и коровы, и лошади, и дедка – за репку, и теремок со всеми его обитателями, и заячий оркестр…

Екатерина Аркадьевна в Шапках не разрешает ничего трогать, ни одной сосенки:

– Вереска бы не затоптать! Ходите только по тропинкам.

Под самыми окнами Николай Кузьмич посадил два куста сирени, а под огород раскопали совсем небольшой участок земли, всего несколько грядочек с морковью и другой зеленью. Всё остальное – нетронутый лес. Осенью собираем грибы. Катя категорически не желает, чтобы дача выглядела как мещанское хозяйство.

Анна Максимилиановна всё же завела кур. И Кате пришлось смириться: ребёнок получает свежайшие яйца от «своих» курочек. Да и удобрение прекрасное. На песке с этим удобрением так разрослись и львиный зев, и душистый табак.

Маленькой Маше скоро три годика, но она не любит бегать и резвиться. То ли дело сидеть часами у деда на коленях и смотреть, что он мастерит. А если дед пилит дрова или строгает доски, то приходится сидеть там, где дедушка посадит. Это уже не так интересно. А руки у дедушки большие, спокойные, надёжные.