«Мышонком» мы звали парня по фамилии Минуллин, что ли. Деревенский парень откуда-то из-под Казани. Маленький, но невероятно шустрый. Чуть ли не в ногах у часовых ползал, и те его не замечали. Бывало, кинжалом ранит немца, свалит, тут и мы наваливаемся, хватаем и тащим его. После войны он ко мне раза три в гости приезжал.
«Следопытом» мы прозвали сибиряка Колесникова, потому что он был потомственный охотник из Забайкалья и умел совершенно бесшумно ходить. Всегда пускали его вперед, а сами шли чуть позади. А хохла Гришу Хлопчука мы прозвали «верблюдом». Потому что он хоть и был такой же молодой, как и все мы, но был такой здоровенный парень, что мог таскать на себе «языков».
А разве немцы сами не шли?
Обычно ведь как? Придушишь немца, и пока он не очухался, его пер на себе «верблюд». А как очухается, уже, конечно, сам.
А у Вас самого было какое-то прозвище?
Меня после одного случая прозвали «Пан». Уже где-то за Брестом мы форсировали какую-то речушку. А по ту сторону находилась польская деревня, и мне приказали разведать, что там. Вдвоем с Матюхиным пошли туда. Переправились, полазили там, нашли одного мужика, вроде все тихо. Захожу в сарай, а там стоит серый жеребец, мощный такой жеребчина. И карета. Но я же не деревенский, обращаться с лошадьми не умел, попросил напарника: «Запряги, давай!» А сам нашел там польскую шляпу, у нее торчали кистики такие, вроде как перышко. В общем, надел шляпу, натянул какой-то мундир, сел в эту коляску, а Матюхин на козлы. Так к своим и приехали. А ребята как увидели нас, стали кричать: «Пан приехал! Пан приехал!», вот отсюда и пошло.
Расскажите, пожалуйста, о том, как Вам пришлось ходить в поиски. Как их организовывали, как далеко ходили, насколько успешно?
Я вам сразу скажу. Еще до недавнего времени я все помнил, но вот в последние два года голова стала плохо работать, и я многое забыл. Но если не ошибаюсь, всего на моем счету шестнадцать вылазок, и все, кроме одной, успешные. Лишь однажды нам не удалось притащить «языка».
Давайте тогда начнем с этого неудачного поиска.
Мы же всегда ходили на задания нашей группой, а тут по какой-то причине не получилось. Набрал четверых ребят, пошли, взяли «языка», но уже на обратном пути немцы нас обнаружили и открыли сильный минометный огонь. Но мы все-таки прорвались на нейтральную полосу и засели в глубокой воронке. Пятеро и немец с нами. Сидели-сидели, и вот тут, я и сам до сих пор не понимаю почему, почувствовал острое желание уйти. Говорю ребятам: «Все, хватит сидеть, пошли!» Но смотрю, никто даже не собирается идти. А меня что-то прямо тянет, прямо толкает уйти из этой воронки. Все-таки выскочил, думал, они побегут за мной. Пробежал метров пятнадцать – двадцать, оглянулся, никто за мной не бежит. Возвращаюсь, а там уже кровавая лужа и месиво: головы, руки, ноги – прямое попадание мины… В общем, вернулся я один, все рассказал, так и так получилось, тут наш начальник разведки, капитан, пистолет выхватывает и в крик: «Расстреляю!» Обошлось, но я потом чужих ребят с собой никогда не брал. Думал, всего один раз взял и сразу так попался… Невезучие какие-то…