Пошли впятером в час ночи на участке первого батальона, договорились, что дадим сигнал по возвращении – два выстрела из пистолета. Надели белые маскхалаты, добрались до немцев и залегли на морозе в засаде, до немцев еще метров сто, выбираем подход, в надежде «достать» кого-нибудь из немецкой траншеи, одним словом, все идет по старому избитому и проверенному сценарию. Вдруг видим три тени, сначала идут в рост, а потом поползли в сторону наших окопов. В воздухе сразу зависли несколько осветительных ракет. Кто-то их них нас заметил, немцы стали стрелять по нам, мы открыли ответный огонь и сразу кинулись к ним. Один из немцев ранен в ягодицу, второй в руку, а третий прошит автоматной очередью, видно, что не жилец, и я его добил из пистолета. Подхватили раненых немцев и потащили к себе, а там «нейтралка» метров семьсот, с двух сторон поднялась стрельба, настоящее светопреставление. Мы спрятались за каким-то бугорком, перевязали раненых немцев и все-таки без потерь выбрались к своим. Уже в нашей траншее налили одному из «языков», офицеру, немного водки, мол, «пей давай! согрейся!», а он отказывается, боится чего-то. Один из разведчиков выпил эту водку на глазах у пленного, и тогда немец тоже «причастился», хлебнул водочки.
Отправили «языков» в штаб дивизии, и уже на следующий день моим разведчикам вручили по ордену Красной Звезды, но мне тогда никакого ордена не дали. Оказывается, немец-офицер дал очень ценные сведения о расположении танковой дивизии, стоящей без горючего на нашем участке.
А что Вас командир полка так «ласково» назвал?
А он ко мне всегда так обращался – «сукин сын». Я как-то в Польше его ППЖ на трофейном мотоцикле прокатил по плацдарму, и кто-то из старших офицеров посмеялся над полковником, мол, ты старый хрыч, а молодой лейтенант с твоей бабой катается, гляди, еще отобьет у тебя девку. И тут началось, после этого Максимов меня с трудом терпел и, возможно, даже ждал, когда я на тот свет отправлюсь.
Из всех Ванек-взводных, находившихся в полку, только командир взвода разведки постоянно в контакте с комполка, получает от него задачу, докладывает о выполнении. Да еще у нас в полку штатного переводчика не было, так что на допросах пленных переводил обычно я. В затишье взвод разведки охранял штаб полка и полковое знамя, и вновь я поневоле постоянно Максимову мозолил глаза.