– Стоим-стоим. Короткая… – раздался в переговорном устройстве ровный голос Малеева, продолжавшего давить на плечо водителя сапогом.
– Готово!
– Выстрел!
«Четверка» вильнула. Их снаряд, высекая снопы искр, срикошетил от ее башни и с гулом ушел в сторону. Было ясно, что перед ними опытный и чрезвычайно умелый противник.
– Право тридцать, полный ход! – толкнул обеими ногами в спину Ветлугина командир.
Сержант и сам ждал распоряжения, понимая, что теперь с линии неприятельского огня нужно было отпрыгивать им. Поднимая вокруг себя снежный вихрь, «тридцатьчетверка» рванула в сторону. Через секунду на месте их стоянки уже разорвался вражеский снаряд.
Старший лейтенант Малеев между тем не терял времени даром. Развернув орудие влево и воспользовавшись изменившимся расположением машин, влепил противнику снаряд под основание башни. «Четверка» вспыхнула, но все еще продолжала движение. Они разминулись на противоположных курсах и не видели, как полминуты спустя от второго попавшего снаряда, выпущенного другой машиной их роты, у вражеского танка внутренним взрывом сместило набок башню – сдетонировал боезапас. С этим противником было покончено – грудой исковерканного металла объятый пламенем немецкий танк застыл посреди поля перед косогором.
А на самом поле, ближе к реке, уже вовсю кипел встречный танковый бой. Танки кружились, казалось, в каком-то диковинном хороводе. Рык двигателей, клацанье гусениц, отрывистые выстрелы орудий – все это воспринималось уже прилично оглушенными и угоревшими экипажами будто сквозь вату. И над всем этим мутной пеленой стояла грязная снежная взвесь, пропитанная запахами пороха и выхлопных газов, оседавшая на вывороченные комья земли, которые оставались вслед за танками. Горела одна из машин их роты. Приткнулась к косогору немецкая самоходка с проломленным бортом. Яростно отстреливалась обездвиженная «четверка» с размотанной перебитой гусеницей. А хоровод из уцелевших танков, издавая низкие, какие-то утробные звуки, продолжал вертеться, будто бы состоял из огромных живых существ. Отчаянная танковая схватка продолжалась. Получившие попадания, но сохранившие боеспособность «тридцатьчетверки» Терцева теснили танки противника к реке. На командирской машине заклинило башню. Тем не менее все отчетливо слышали распоряжение капитана: