– Какого Джона? – поперхнулся Николас.
– У меня жил крысёнок Джонни, я его откормила и потом стала звать Джоном. Вы ели его мясо. Мой папа очень любит откармливать крыс и готовить мясо по-своему. Он научил меня.
Немая сцена, потом взрыв негодования! Все бросились кто куда – в туалет, на улицу, – переворачивая стулья и издавая непонятные звуки.
За столом осталась только недоумевающая прекрасная китаянка.
На следующий день Николас отвёз Дженис в аэропорт и, ничего не объясняя, отправил в Англию.
«Как сказать Никосу, что Джон остался на попечении подруги в Лондоне?! Странные эти киприоты. Они совершенно не понимают шуток. Не отличить свинину от мяса крысы?!» – думала Дженис при расставании, глядя на печальное лицо Николаса.
Не расстроился один Джерри. Он не считал Дженис красавицей, и она ему совсем не нравилась. Просто он был так воспитан: всегда быть дружелюбным и терпимым по отношению к другим людям.
Вечером этого же дня Джерри позвонил Дороти и пригласил на свидание.
1. Метр с кепкой
Метр с кепкой – шутливо говорят про людей маленького роста. Михалис, мой кипрский друг, понимает и любит шутку. Вот и я подшутил над ним: прозвал его Эзопосом, в честь древнегреческого поэта-баснописца. Михалис – не поэт, он очень-очень рассудителен, точен в выражениях! Что ни скажет, как гвоздь вобьёт в доску. И обличьем он похож на чудака Эзопа, каким тот предстаёт в воображении людей. Ведь за шестьсот лет до новой эры ещё не было фотографии, а портретов Эзопа тоже не сохранилось. Думаю, даже живя при тирании, он оставался непреклонен в своих суждениях. Известно, что Эзоп, будучи рабом, не раз своей мудростью и хитростью выручал хозяина, часто попадавшего в затруднительные положения. Михалис человек доброты безграничной, но и лукавства в нём хоть отбавляй.
– Друг мой Михалис, ты очень похож на Эзопоса, – говорю я ему.
– Ты его видел, Алексис? – отвечает мне Михалис, называя меня по имени на греческий манер.
– Нет. Мне не повезло. Я в то время не жил.
– И хорошо, что не жил, тогда опасно было жить. В рабство могли продать, – Михалис лукаво улыбается и добавляет из вежливости: – Судя по твоему росту, ты был бы господином, а я – рабом, – он намекает, что раб из меня никудышный, так как работать руками я не умею. Карандаш могу держать, на компьютере наловчился двумя пальцами щёлкать свои опусы. А что-то путное сделать, починить кофеварку, например, тут же зову на помощь Михалиса. Он на все руки мастер.