Так, когда однажды родитель одного молодого человека, пытаясь пристроить его учеником к великому художнику, позволил заниматься с ним любовью, Буонаротти с возмущением отверг это предложение. Но вот действительно ли такая реакция была искренней, сказать трудно.
А ряд биографов Микеланджело предполагает, что он вообще избегал физического секса, независимо от пола партнера. В то же время художника, судя по его картинам, больше интересовала мужская нагота, чем женская. Да и большинство его любовных сонетов посвящены мужчинам. Более того, в них очень отчетливо просматриваются гомосексуальные мотивы.
Интимные странности Байрона
Не секрет, что Джордж Гордон Байрон был бисексуалом: он одинаково любил как женщин, так и мужчин. А первый свой сексуальный опыт знаменитый поэт приобрел у Мей Грей, которая служила няней в семье Байрон. В течение трех лет эта молодая шотландка использовала любую возможность, чтобы оказаться в постели с мальчиком и «насладиться его телом». Она возбуждала его хорошо знакомым ей способами, а также разрешала ему наблюдать за тем, как она занимается сексом со своими многочисленными любовниками.
Байрон, уже приобретший достаточно хороший опыт в интимной сфере человеческих отношений, легко вошел в мир сексуальных забав во время своей четырехлетней учебы в Хэрроу – специальной школы для детей богатых и знатных людей, куда он попал в 13-летнем возрасте. Причем именно здесь у него впервые и проявились бисексуальные наклонности. Первым его любовником стал лорд Клэр. Причем эта связь длилась довольно долго. «Даже сейчас, когда я слышу имя Клэр, – писал позже в своих воспоминаниях поэт, – у меня бьется сердце, и я пишу это имя, без конца вспоминая 1803–1805 годы».
В 1803 году, во время летних вакаций в небольшом городишке Саусвелле, он страстно влюбился в свою кузину Мэри Чаворт, которая была не только старше его, но и уже обручена.
С 1805 года Байрон продолжил учебу в кембриджском Тринити-Колледже. И здесь, по словам поэта, вспыхнула «неистовая, но чистая любовь и страсть» к юному певцу в церковном хоре – Джону Эдльстону. «Сначала его голос, – писал Байрон, – привлек мое внимание, затем я был заворожен выражением его лица, а его обходительность навсегда привязала меня к нему… Определенно я люблю этого человека больше всех на свете, и ни время, ни расстояние не повлияют на мои (как правило) меняющиеся настроения».