Тем временем Меншиков, казалось, набирал очки и был принят уже самим султаном. Ему князь вручил личное письмо Николая I, в котором император вежливо, но настойчиво приглашал Абдула-Меджида соблюдать освященные веками права православной церкви и подумать над последствиями своего возможного упорства. Помимо этого Меншиков деликатно намекнул султану, что Турции было бы весьма выгодно заключить секретный союз с Россией против Франции.
– Это будет способствовать внутреннему спокойствию Высокой Порты, а мы будем готовы прийти к вам на помощь, ежели какая-либо европейская держава вздумает воспрепятствовать вам, исполнить свои обещания, данные моему императору!
В дальнейшей беседе князь потребовал от султана «взять обратно» уступки, сделанные латинянам-католикам.
Абдул-Меджид теребил рукой крашенную хной бороду.
– Что бы досточтимый Меншик-ага желал бы получить? – поинтересовался он через драгомана.
– Мы бы хотели забрать ключ от большой двери Вифлеемской церкви и поменять звезду над храмом.
Султан, нервно перебирая четки, отмалчивался. На вечер у него была запланирована встреча с послом английским, и никаких обещаний никому Абдул-Меджид пока давать не собирался.
На том визит и завершился. Хмурый Абдул-Меджид велел звать к себе визиря.
– Гяуры готовы растерзать Порту на части, а потому мы должны столкнуть их всех лбами, а самим смотреть со стороны, как неверные истребляют друг друга! – объявил султан ему линию поведения.
– Что же прикажет мне делать, о величайший из падишахов Вселенной? – пал ниц визирь.
– Будем ждать! – отвечал султан мудро. – И надеяться на милость Аллаха!
Пока князь вел переговоры, Корнилов на «Бессарабии» вышел из Константинополя в Грецию, якобы для осмотра находившихся там русских судов. Фактически же вице-адмирал изучал состояние турецкого флота и укреплений Босфора и Дарданелл. Вернувшись в Николаев 18 марта, он подготовил подробный отчет об этом походе. Отчет этот Корнилов направил генерал-адмиралу, изложив в докладной записке свое мнение о сопротивлении, которое смогут оказать турецкий флот и береговые батареи нашему флоту при высадке десанта в Босфоре и Килиосе.
В остальное время Корнилов и Непокойчицкий старались собрать новые сведения о турецкой армии и флоте. Женам они писали успокоительные письма, но на душе у обоих было неспокойно. Корнилов нервничал особенно. Пользуясь его отсутствием в Николаеве, был произведен «дворцовый переворот». Бесхарактерного Берха легко прибрал к рукам генерал-лейтенант Лидерс, который начал править флотом так, что зачесали затылки даже самые невозмутимые. По этой причине Корнилову надо было как можно скорее возвращаться и наводить порядок в доме. Но Меншиков в обратный путь явно не торопился.