Прежде, чем Таня успела задуматься о том, откуда этот символ взялся в Академии Легиона, она проснулась.
В спальне было душно, жарко и темно. Одеяло саваном спеленало ее, не давая пошевелиться, легкие свело судорогой. Тане казалось, что она не может ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Ценой невероятных усилий ей удалось выпутаться из плена, сесть и начать дышать. Вместе с первым выдохом из груди вырвался то ли стон, то ли крик, из глаз брызнули слезы. Ужас, испытанный во сне, преследовал ее и наяву. То, что в спальне посреди ночи она оказалась одна, только усугубляло ситуацию.
Она плотно зажмурила глаза, надавила на них ладонями, пытаясь прогнать последнюю картину, которая так и стояла в ее воображении: усыпанный телами пол и дьявольский символ, каким-то образом выжженный на мраморе.
Хлопнула дверь, и в спальне послышались шаги.
– Таня, что случилось?
Обеспокоенный голос мужа заставил ее вздрогнуть и инстинктивно попятиться назад. Ян сел рядом, сжал ее плечи, слегка встряхнул и снова позвал по имени, заставив открыть глаза.
Теперь в комнате горел свет. К счастью, не слишком ярко. Ян сидел на кровати рядом с ней, облачившись в домашний халат. Он выглядел встревоженным и огорченным, но Таня не могла не задаться вопросом: почему посреди ночи он где-то ходит, а не спит рядом с ней? Где он был? Что делал?
В глубине души она знала, что причин может быть сколько угодно, но пережитое во сне все еще затуманивало разум и провоцировало паранойю.
– Таня, посмотри на меня, – Ян скользнул руками по ее плечам, попытался поймать взгляд.
Она заставила себя посмотреть ему в глаза. Сейчас они излучали тепло, неподдельные заботу и тревогу за нее. Это немного отрезвило.
– Мне опять приснился этот сон, – хрипло пробормотала Таня. Откашлявшись, она уточнила: – Про несчастье в Академии Легиона. Ян, это не обычный кошмар. С чего бы меня преследовал такой? Это наверняка предвиденье. Мы должны что-то сделать. Как-то предупредить…
Он обнял ее, крепко прижав к груди, и погладил по спутавшимся во время сна волосам. Его объятие окончательно уняло дрожь, на смену могильному холоду в груди пришло тепло, прогнавшее из памяти сцены кошмара. Ян на мгновение прижался губами к ее виску, а потом мягко прошептал:
– Милая, если это предвиденье, то ты ничего не сможешь сделать. Никто не сможет. Ясновидящим является лишь то, что уже не изменить.