– Не
проявлял ли он желания остаться за границей, или, может, восхищался
жизнью там?
Эмма
Эдуардовна к этому моменту уже избавилась от первого шока,
вспомнила, где теперь работает Ивлев и с гордым недоумением
посмотрела на капитана.
– Мы до
этого предлагали ему обучение в Будапеште на полгода, он отказался.
И это на фоне того, что любой другой студент, если бы ему
предложили, немедленно бы поехал, – ответила она. – Если б вы
знали, как мы все его уговаривали! Но не уговорили, отказался
наотрез. Да он и в ГДР согласился ехать только потому, что это была
короткая поездка. Так и сказал. Но мы тоже боялись, что
откажется.
– Хорошо, –
капитан задумался. Он и сам понимал, что Ивлева здесь уже слишком
многое держит. Есть отдельная квартира, регулярный заработок,
кремлёвское обеспечение, прекрасные карьерные перспективы. Во
всяком случае, он сам, в здравом уме и трезвой памяти, не променял
бы всё это на… Что? Был бы у Ивлева доступ к гостайне, можно было
бы продать секреты Родины за границей и жить там припеваючи всю
оставшуюся жизнь. А так… С чем выезжать? На что менять своё
благополучие здесь? Опять же, можно предположить, что он внедрённый
агент и не планирует выезжать. На инфильтрацию уже проверили:
отпадает. Завербован на будущее? Вдруг лет через -надцать займёт
высокий пост? Бред сивой кобылы, никто так не работает. Короче,
ясно, что ничего не ясно.
– Спасибо.
Вы нам очень помогли, – на автомате проговорил он, подписал пропуск
Эммы Эдуардовны и проводил её на выход.
***
Переговорив
с капитаном по телефону, почти сразу выехал на Лубянку. При входе в
здание лоб в лоб столкнулся с Эммой Эдуардовной. И её дёрнули? С
какого?.. Увидела меня, удивилась, растерялась, но глаза не
отводит, хороший признак, значит, всё нормально. Поравнявшись с
ней, не стал тормозить, молча улыбнулся слегка и подмигнул. А то у
неё взгляд какой-то испуганный. За меня волнуется? Ладно,
разберёмся.
Минут через
десять мы с капитаном Румянцевым уже сидели в его кабинете. Он
держался напряженно, холодно. На столе для посетителей стоял
чемоданчик с катушечным магнитофоном, а между мной и собой капитан
поставил микрофон на настольной подставке и включил
магнитофон.
Нафига это?
– жестом спросил я, ткнув пальцем в штуковину.
Так надо, –
так же жестом, разведя руки в стороны, ответил он и положил перед
собой лист бумаги.