Белова оказалась столь ошарашена увиденным, что буквально онемела. Попыталась набрать больше воздуха в грудь, но, к своему стыду, случайно поперхнулась. Угу... своей же собственной жевательной резинкой!
Да так сильно, что задыхаться начала, раскраснелась и громко закашлялась.
Помощь пришла от все того же Славика. Ну… в его крайне своеобразной манере, конечно. Парень грубовато похлопал ей по спине и надменно заявил:
— Смотри не сдохни, Белова! Не хочу, чтобы потом моя Синичка горевала!
«Моя? — изумленно вытаращилась на обоих, не в силах произнести ни звука. — Моя? Значит, я все правильно поняла? Они… они… одуреть можно!»
Тишина повисла ошеломляющая. Все взгляды устремились на их троицу.
— Ой, дурак! — обреченно застонала подруга, спрятав лицо в ладонях.
Секунду спустя она торопливо вернулась на свое место, дрожа всем телом.
Но в следующее мгновение грянула настоящая буря в лице Тарасовой:
— Это что еще такое? — кулак профессора с грохотом опустился на кафедру. — Вы что себе позволяете? Мало того, что занятие мне срываете, так еще и высшее учебное заведение в бордель решили превратить? Ну уж нет!
— Извините! — сдавленно пискнула Ирина. И выглядела при этом столь подавленно, что Белова готова была броситься грудью на ее защиту.
Но запал пропал, стоило услышать страшный рев Антонины Федоровны:
— Молчать! Молодой человек, а вы вообще из этой группы?
— Нет, конечно! — невозмутимость Красницкого бесила.
Причем всех без исключения. Очевидно, не выдержала и Тарасова.
— Тогда вон отсюда! Убирайтесь немедленно!
— Ух, какой у вас зычный голос! — откровенно издевался над женщиной бывший одноклассник. — Вы случайно не генеральская жена?
— Пошел вон, наглец!
Но тот и с места не сдвинулся, пока Ирина его лично об этом не попросила.
Она взволнованно сжала ладонь Вячеслава и умоляюще простонала:
— Иди!
Секунда. Другая.
Наконец, театрально откланявшись, молодой человек скрылся за дверью.
***
А Лена вдруг осознала, что практически задыхается от возмущения, от обиды.
Даже… даже от ревности! Как бы бредово это ни звучало, но сейчас она ревновала свою лучшую подругу к этому заносчивому говнюку!
Придвинувшись вплотную, девушка склонилась к уху Синицыной и гневно затараторила:
— Ну, ты даешь! Нет! То, что он на тебе на всю башку повернутый, у нас вся школа знала! Но я даже представить не могла, что у вас это…