— Умница, девочка! Чувственная малышка! Такой я тебя и представлял!
***
— Представлял? — она бездумно повторила его последнюю фразу, пытаясь обрести контроль над собственным телом. Над ватными ногами и надрывно громыхающим сердцем. — Это в каком смысле? Что значит… представлял?
Столь безобидные вопросы застали Виктора Эдуардовича врасплох.
Мужчина встрепенулся. И даже напрягся. Причем чертовски сильно.
— Нет! Ничего! — отозвался он сухо. — Забудь!
Лена отчетливо ощутила, как дрогнули его руки. Как окаменели мышцы, превращая преподавателя в неподвижную статую. В холодную каменную глыбу. И лишь частое порывистое дыхание выдавало в нем признаки живого человека. Интуиция подсказывала ей, что внутреннее состояние Макарова в ту секунду тоже изменилось. Он будто очнулся внезапно от глубокого сна. Очнулся и охренел от всего происходящего. Впрочем, в подобном состоянии пребывал сейчас не только он. Ее затуманенное страстью сознание прояснялось катастрофически медленно. Но все же прояснялось.
«Господи, что мы наделали? Он и я… нет, фактически мы не переспали, но… получается, у нас все же был секс? О, это плохо! Это очень плохо!»
Запоздалое раскаяние обожгло нутро, точно бурлящей кислотой.
А щеки вспыхнули болезненным румянцем.
Буквально подыхая от жгучего стыда, Лена медленно отлепилась от Виктора Эдуардовича, целомудренно прикрывая грудь руками. Не зная, куда деть глаза, она нервно сглотнула образовавшийся в горле ком и растерянно посмотрела в сторону. Однако ужаснулась в тот же миг.
Ибо случайно заметила собственное отражение в зеркале, висящем на противоположной стене.
Да… такой ошалевшей Белова видела себя впервые!
Губы распухли от бесконечных поцелуев. Кожа раскраснелась.
Косички растрепались и потеряли свою изначальную форму.
А взгляд… он пугал сильнее всего. Потому что казался ей чужим. Диким.
И теперь этот самый взгляд невольно сфокусировался на многочисленных бутыльках, флаконах и прочих гигиенических принадлежностях, аккуратно расставленных на полочках, обрамляющих вышеупомянутое зеркало.
«Таня! Чертова Таня! Как я могла забыть о ее существовании? Она ведь здесь повсюду! Вся квартира пропитана ее мерзкой аурой, точно плесенью!»
Окончательное прозрение обрушилось на нее безудержной лавиной.
Многотонным айсбергом. И оказалось сродни удару под дых.