— Нет! — подмигнула игриво, шалея от злости. — Я же умру… счастливой!
От взгляда Виктора Эдуардовича, полыхающего презрением и лютой яростью, Лене стало не по себе. До такой степени, что в душе образовалась странная пустота. Первозданный вакуум.
Но в следующий миг исчез и он.
А ее реальность разбилась вдребезги, распадаясь на тысячи острых осколков.
— Знаешь, в моей жизни хватает конченых сук! — глухо пробубнил мужчина, отступая на шаг и стискивая руки в кулаки. — Тем печальнее наблюдать, как ты становишься одной из них! — пауза – и выстрел прямо в сердце. Разрывными. — Самой виртуозной!
***
Он ушел, не обронив более ни слова. Не удостоив взглядом.
Оставил одну, шибанув напоследок дверью так, что чудом с петель не сорвал. И в ту же секунду выдержка окончательно покинула Лену.
Слезы градом хлынули из глаз, обжигая кожу, точно каленым железом. Колени предательски задрожали. Да что там колени?
У нее началась вдруг самая настоящая истерика.
Девушку трясло и колотило так, что зуб на зуб не попадал.
За грудиной что-то зверски ныло. Виски простреливало.
А перед глазами все расплывалось из-за влаги, застилающей их.
В ушах – страшный гул. В горле – болезненный ком.
Обессилев, Лена непременно рухнула бы на пол. Но, к счастью, в самый последний момент ухватилась за край большой керамической раковины.
Той самой, над которой висело зеркало. Зеркало с полочками.
Бешенство вновь взыграло в крови, затмевая последние крохи разума.
Зашипев, подобно ядовитой кобре, Белова недобрым взглядом покосилась на косметические и гигиенические средства, принадлежащие явно женщине.
Раздраженно растерев по лицу соленую влагу, девушка мстительно прищурилась. А после с превеликим удовольствием принялась заботливо складывать все Танины вещи, флакончики, бутыльки и тюбики… в урну.
«Разложилась тут, сучка, как у себя дома! Заполонила все своим барахлом! Уматывай давай! Вон отсюда! Проваливай к чертовой матери!»
Она не успокоилась до тех пор, пока все женские принадлежности не оказались в мусорке. После этого с чувством выполненного долга Лена включила кран с холодной водой. Прочистила забитый нос и хорошенько умылась, смыв остатки косметики мылом. Затем расплела свои многострадальные косички, вспушила волосы пятерней и, судорожно втянув кислород полной грудью, перекрыла кран. Придирчиво оглядев себя в зеркальном отражении, она осталась более чем довольна своим внешним видом. Футболка Макарова доходила ей до середины бедра, как любое довольно откровенное мини. Но едва ли девушку смущал этот факт.