Она увидела в окно, как подъехала машина и как Маренн поднялась по лестнице на крыльцо, – Джилл была уверена, что мать её услышит.
– Я просто не знаю, что надеть! Агнесс, где моя красная накидка? Я никогда ничего не могу найти!
– Это неудивительно, – ответила Маренн, подходя к комнате дочери. – Я удивляюсь, как это удается Агнесс. О, боже! Что это, Джилл?
Едва она открыла дверь, как тут же упёрлась в горку одежды, сложенной прямо на полу на пушистом розовом ковре.
– Что тут происходит, я не понимаю?
Она перешагнула через платья и юбки, а также несколько экземпляров кружевного нижнего белья и поняла, что спрашивать незачем – всё было совершенно ясно. Всё содержимое трёх зеркальных шкафов, в которых дочь хранила одежду, было развешано на стульях, креслах, лежало на кровати и прямо на полу.
– Агнесс, я так и не услышала, где моя накидка?
Джилл стояла посередине всего этого беспорядка в форменной юбке и рубашке с галстуком, серый китель с погонами висел на дверце ближайшего шкафа.
– Что ты тут устроила? – Маренн недовольно поморщилась. – Зачем тебе красная накидка?
– Зилке сказала, что у неё будет платье с красным воротником.
– А разве твоя подруга Зилке тоже ходит на приемы к рейхсминистру? – Маренн искренне удивилась. – С каких это пор? Или её существенно повысили в должности?
– Нет, что ты! Она недавно познакомилась с одним известным летчиком, я забыла, как его фамилия, но известная, – сообщила Джилл, встряхнув пышными каштановыми волосами, – сейчас встречается с ним. Так что их пригласили вместе.
– Но если только так, – Маренн наклонилась, поднимая с пола гипюровое платье на бретельках.
– Кстати, мама, там ещё пришло письмо от Штефана из Польши, – сообщила Джилл. – Плотное такое, наверное, внутри фотографии. Я ещё не смотрела.
– Я посмотрю, спасибо.
– Наконец-то он написал, а то он там совсем забыл о нас, приударяя за польскими пани, – пошутила Джилл.
– Вот нашла, вот накидка, фрейлейн, – горничная Агнесс протиснулась в комнату, держа в руках красную пелерину. Идеально белая кружевная наколка на тёмных гладко зачёсанных волосах Агнесс сбилась, передник помялся, сама же горничная раскраснелась.
– Уф, устала, – призналась она, поправляя косынку. – Нашла в том шкафу, что в гостиной.
– Но она же мятая! – возмутилась Джилл. Она выхватила накидку из рук Агнесс и вертела, рассматривая.