Проклятье! Опять тот же опротивевший кошмар! Даже в безлюдной пустыне нет от него опасения. Неужели придется так мучиться всю жизнь, последними словами кляня себя, свою горькую судьбу, собственную чувствительность и совестливость? Поневоле поверишь в досужую болтовню священников о страшном грехе и его искуплении, но где оно, искупление, и в чем его грех? Он выполнял приказ, как все, а потом понял, что больше не сможет выполнять такие приказы, и дезертировал.
Отто уже вылез из палатки, разжег примус. Появился Шардон с неизменной трубкой в зубах, следом за ним пришел меланхоличный Бастьен. Пьера нигде не было видно, – наверное, строил в уединении планы мести. Этого верзилы со шрамом на лбу Сэм совершенно не боялся – он уже понял, что Пьер нахален, но драться как следует не умеет. Если вздумает снова напасть, то опять получит свое.
Махтджуб нашелся под грузовиком. Грант почти силком заставил его пойти вместе с ним к компании водителей. Никто не возразил ни слова. Подошел помятый Пьер, молча взял свою долю еды и отошел в сторону, глухо бормоча под нос ругательства. Шардон, выпив кофе, не спеша раскурил трубку и, с плохо скрываемой тревогой, спросил:
– Тут есть скорпионы? А то мы так беспечно расположились, словно у себя дома…
– Нет. Только змеи, – ответил проводник. – Но если их не трогать, все будет в порядке.
– Хорошенькое дельце, – сплюнул Фиат. – Змеи… Ядовитые?
– Есть и ядовитые. Некоторые зарываются на день в песок, поэтому лучше не ходить босиком.
Сэм непроизвольно взглянул на свои босые ноги и побежал обуваться…
* * *
Темнота опустилась на пустыню как-то сразу. Сэм включил фары, и два луча света заплясали по дороге. Сидевший рядом Махтджуб отрывисто командовал:
– Прямо… Теперь правее… Налево… Прямо…
Выплыла из-за барханов большая, неправдоподобно яркая луна, стало светлее, резче обозначились тени от холмов, казавшихся чернильно-черными, словно провалы, ведущие в неведомую глубину земных недр. Вершины пологих холмов выглядели посеребренными светом луны, словно залитые загадочным призрачно мерцающим туманом, в котором непременно должны водиться многочисленные злые духи.
– Как ты умудряешься находить дорогу в пустыне? – спросил у проводника Грант. – Здесь все так однообразно: холмы, песок, небо…
– Это только кажется, – улыбнулся Махтджуб. – Кажется тем, кто совсем не знает мира пустыни. Сейчас спала дневная жара и на охоту вышли волки, вылезли из песка змеи и ящерицы, скачут к водопою антилопы. Просто мы не видим всего этого, потому что их пугают свет фар и рокот моторов.