– Необычнее не бывает, – покачал я в
руке бутылку с остатками системного лекарства.
Всего я успел набрать две штуки, и
одна из них уже опустошена меньше, чем наполовину. Мог бы перелить
ее в емкость меньшего объема, но прям как чувствовал, что этот гад
сопротивляться начнет! Ну и хрен с ним. Главное, чтобы
выкарабкался. Ну и по возможности поведал о том, где заразу
странную подцепил. Подозреваю, что беспорядочные половые связи тут
не при чем, хотя… всё может быть.
Прошло около часа, прежде чем лорд
Биполярский более-менее пришел в себя. Сектор я его покидать не
спешил. Вдруг, снова товарищу схеровится, а драгоценные запасы
живой воды я его лекарям доверить бы не осмелился. Как бы… это… моя
прелесть и всё такое.
Мы с Ларисой Ивановной сидели в
кабинете, обсуждая веяния народной медицины и их актуальность по
сей день. Человеком она в плане альтернативной медицины оказалась
прошаренным в отличие от Германа. Так что для себя я узнал много
нового, да и для своего врача тоже. Надо будет поделиться
знахарскими методиками за неимением лучших средств. Живая вода не в
счет. Она для самых экстренных случаев, когда ни подорожник, ни
изолента уже не властны над состоянием пациента.
Не обошлось и без расспросов о
чудодейственном лекарстве, исцеляющим всякую хворь. Завуалированно
ответил, что нашел. А там, где нашел, такого больше нет и можно
даже не искать.
Вот именно тогда к нам забежала Маша
и, переведя дух, сообщила, что Лешенька ее очнулся.
Хотя очнулся – это еще слишком сильно
сказано. Штормило Лёху всё еще знатно. Сначала он вообще не
понимал, где находится. Потом признал и меня, и Машку, но на этом
все наши успехи закончились. Он понятия не имел, где и когда
подцепил невиданную хворь, а что еще более странно – сегодняшний
визит к Хорхе Гарсия и вынесение приговора у него из памяти
вылетели тоже. Напрочь.
– Ничего? Вообще? – допытывался,
заглядывая в его округлившиеся от удивления глаза. – А с какого
момента? С какого момента не помнишь?
– Я…
– Слишком уж вы на него давите, Юрий
Михайлович, – мягко осадила меня Лариса, присев на краешек койки и
снова взявшись за прощупывание пульса лорда. – Как бы ему хуже не
стало после допросов таких с пристрастием.
– Да я без пристрастия. Я с
любопытством.
– А есть разница? – вступилась за
своего ненаглядного теперь уже Маша. – Если он что-нибудь вспомнит,
тут же запишу и передам тебе при встрече. Договорились?