Я помнил, что нужно переговорить с ним по поводу воздействия
силой на окружающих, но он отмахнулся от меня, сказал, что это в
прошлом. Большего я от него добиться не смог. Мне вдруг показалось,
что он похож на монаха, который достиг просветления. Никакой суеты,
лишь отрешенное лицо и ровные эмоции.
Даже когда меня вызвал к себе директор, Кунцев вяло отреагировал
и, вместо того, чтобы пойти со мной, ушел в комнату для медитаций.
Она стала теперь его любимым местом.
Я не мог не него обижаться. Ведь перед ним раскрылся мир великой
силы, и его организм и сознание пытались с ними справиться.
Эдуард Львович встретил меня в приемной и сразу же пригласил в
кабинет. Там меня уже ждал Риман, который изо всех сил делал вид,
что ему интересен сборник поэзии прошлого века в одном из
шкафов.
Не успел я присесть в кресло, директор заговорил:
— Алексей Николаевич, вас вызывают на допрос, — в его голосе
сквозила усталость. — Помните, по вопросу нападения на Дмитрия
Владимировича?
— Да-да, конечно, — он говорил, что меня обязательно пригласят.
— Когда?
— Да вот прямо сейчас можете ехать. Вас будет сопровождать
Христофор Эммануилович. Ему как раз нужно отвезти в отделение
охранки документы.
Я недоверчиво оглядел директора, но тот был спокоен и собран.
Риман же, как обычно, был от меня закрыт. Пришлось пожать плечами
и, черканув записку Кунцеву, отправиться в путь.
За главными воротами нас уже ожидал закрытый экипаж. Другого в
это время года я и не ожидал. Снег валил второй день, и по краям
дороги выросли здоровенные сугробы.
— Ехать нам всего два часа, надеюсь, вы взяли в дорогу
какую-нибудь книгу, — обронил Риман, устраиваясь поудобнее.
Его тощая фигура была укутана в плед, а под рукой он держал
пузатый термос, видимо, с его лечебным чаем.
— Нет, я не ожидал, что сразу поеду. Наверное, нужно держать под
рукой какое-нибудь дорожное издание. Исторические заметки мага
прошлого или что-то похожее.
Риман снисходительно улыбнулся. Выглядел он в пример лучше
обычного — кожа уже не казалась мертвенно-бледное, скорее это уже
было просто лицо очень уставшего человека.
— Христофор Эммануилович, а можно вам задать вопрос? — осторожно
начал я, когда экипаж отдалился от стен академии.
— Конечно, буду рад ответить.
— Как вы думаете, а были ли когда-нибудь универсальные маги?