— И вот это тоже. Контроль силы. Не забывай об этом.
Я вышел из кабинета, с трудом сдерживая гнев. Предложение главы
семьи мне категорически не нравилось. Неужели нельзя оставить все
так, как есть? Пригласить учителей на дом?
Эмоции бились во мне запутавшейся в силках птицей. Хотелось
найти темного мага и разорвать его на части! За то, что осложняет
мне жизнь, за то, что отец в таком состоянии!
***
Унять полыхающие чувства не смогли ни тренировка с Василием, ни
медитация, ни швыряние заклинаниями.
Все раздражало! Светильники взрывались, едва я выходил в
коридор. Их тут же меняли, но этого хватало на несколько часов.
Старший по дому Максим Игнатьевич по первости бросал на меня
угрюмые взгляды. Но когда у него в руках разлетелась на мелкие
осколки очередная лампочка, стал держаться от меня подальше.
Матушка ходила бледнее тени — отцу становилось все хуже.
Приезжали все новые и новые целители, но они лишь разводили руками
и, оглядываясь, шептали: “Темная магия. От нее нет лекарства.”
Все чаще я стал запираться у себя в комнате, глядя на дрожащее
пламя свечи в настольном фонаре. Каждую секунду я был на
взводе.
И думал, думал, думал.
Это было сродни трансу. Ни голода, ни жажды — только гнев.
Внезапный грохот вырвал меня из этого состояния. Я поднял голову
и глянул на чернеющий парк. Осень тревожно билась в окно упругими
каплями. Там разыгралась настоящая буря.
Не думая ни о чем, я вышел из комнаты и бесшумно вышел на улицу
под ледяной дождь.
Одежда моментально промокла, но я не обращал на это внимание и
лишь смотрел, как небеса раз за разом прорезает очередная молния. Я
машинально подсчитал в уме секунды между ними и громом. Успел дойти
только до пяти.
Гроза была совсем рядом.
С трудом разбирая дорогу, я двинулся прочь от дома. Ноги
разъезжались на скользкой траве, одежда липла к телу и сковывала
движения, но я шел вперед.
Над головой оглушительно грохнуло, и я остановился, ожидая
сверкающую подругу.
И она не подвела. Полыхнуло так, что на миг ослепило глаза.
Все чувства разом обострились, пройдясь по нервам приятной
щекоткой. Магия бушевала во мне не слабее грозы. Вдохнув полной
грудью, я вдруг понял, что во мне больше нет гнева. Только
бесконечное счастье. От облегчения из груди вырвался хриплый
смех.
Сложив ладони вместе, я сформировал в руках крупный сгусток
разрядов, щедро влив в них силу, и запустил их в небо.