— Ты бы лучше сходил в комнату медитаций и попробовал сам
разобраться в потоках. А я лучше посплю.
— Да-да, прости. Конечно, — он взлохматил волосы. — Спасибо
тебе.
Он окинул взглядом мою комнату, задумчиво потер подбородок и
вдруг просиял.
— Я знаю, как тебя отблагодарить!
Все утро Кунцев загадочно улыбался и постоянно куда-то пропадал.
Я периодически косился на него, но ничего не спрашивал. У меня и
так голова была забита вчерашним происшествием и постоянно
напоминающей о себе темной магией. Она так и рвалась наружу, а мне
приходилось постоянно держать контроль, чтобы не засветить ее.
Из-за неудавшегося похищения Дмитрия, мы так и не смогли
обсудить те свитки, что он привез из дома. Там всего-то было два
чехла-цилиндра и небольшая книжка.
А вот на занятиях сегодня было шумно. Все обсуждали вчерашнюю
атаку на территорию академии. Мне удалось услышать и про учеников
“Железного острова”, которые решили отомстить за три проигрыша на
арене, про бойцов самого императора, которые ошиблись зданием, и
даже про тайных агентов соседнего государства, которые хотели
выведать все тайны директора.
К слову, Эдуард Львович на третьем уроке вызвал нас с Кунцевым к
себе в кабинет и подробно допросил про украденную карету и саму
атаку. Он долго слушал наш стройный дуэт, кивал и задумчиво хмурил
брови.
Я, в свою очередь, пытался узнать у него, что знает он. Но
директор был скуп на слова. Удалось лишь выяснить, но уже
направлены сотрудники охранки для дальнейшего разбирательства, и
нас могут вызвать на дополнительную беседу.
Дмитрий держался хорошо, и ничем не показав свои чувства. Хотя я
видел, что в нем бушевала злость, страх и капелька любопытства.
Лишь когда мы покидали кабинет, я на секунду задержался и
спросил Эдуарда Львовича про директора “Железного острова”. На что
получил ответ, что вопрос все еще решается.
Кунцев заинтересованно посмотрел на меня, но наш разговор
пришлось отложить — начиналось следующее занятие. И уже
опаздывали
Влетев в приоткрытую дверь, мы с удивлением застыли на пороге и
уставились на незнакомого мужчину.
Он был высокий и очень худой, с коротким ежиком темных с
проседью волос и болезненно-бледной кожей, и костюм на нем
буквально висел, как на вешалке. Изможденное лицо, запавшие глаза,
заостренный нос...
Я на мгновение даже подумал, что это оживший труп. Но этот труп
вымученно улыбнулся и пригласил нас пройти к своим местам.