– Умаялся после трудов праведных, – почти автоматически поправляю я. Еще в начале полета мы со Стеллой условились, что она при необходимости будет корректировать мой английский, а я – следить за ее русским. Учиться всегда полезно, даже во время полугодовой лунной экспедиции.
– Отдыхай, мой Зайчонок, – с игривым хохотком разрешает «Ночка».
«Мой Зайчонок»… При таком великолепном сочетании имени и фамилии – Лев Зайчонок, – дабы попытаться отделаться от тянувшегося за мной от рождения шлейфа плоских шуточек, мне ничего иного в жизни не оставалось, как выбрать себе какую-нибудь оригинальную профессию из числа тех, которые принято называть мужественными, и добиться в ней немалых успехов. Кажется, мне это удалось: я совершаю уже шестой космический полет, а до пенсии мне еще очень и очень далеко.
– Ребята, через минуту мы уйдем на неосвещенную часть орбиты, – нежным голосом напоминает из динамиков скафандра Астрид Йенсен. Она сегодня дежурит на пульте управления «Инолуса», контролируя наш выход. – Устроим перекур?
Я бросаю взгляд на планш-компьютер, закрепленный на левом рукаве скафандра. Полчаса «курить» в лунной тени – это многовато. Лучше уж закончить работу «при фонарях» и вернуться в станцию.
– Мы продолжим работу, Астрид, – говорю я. – Осталось сделать совсем немного. Две гайки отвернуть…
Вот именно в этот момент все и началось.
– Дым… Дым слева из-под приборной панели, – удивленно произнесла Астра, и тут же испуганно вскрикнула: – Пожар в базовом блоке!
В наушниках протяжно заныла сирена, загоняя в сердце острый коготь тревоги. Но почти сразу смолкла, оборвалась после громкого и резкого щелчка. Наступила тишина – ватная, как тяжелое и плотное одеяло, которым можно укрыться с головой и разом перестать слышать все звуки.
Связь пропала.
Бормоча что-то из чертовско-материнской лексики, я устремился в сторону открытого люка на базовом блоке. При аварийной ситуации космонавтам предписывается как можно быстрее вернуться на борт «Инолуса».
Я почти достиг стыка между «Кентавром» и станцией, когда мир раскололся на две неравные части. Цилиндрическое тело грузового корабля подо мной резко дернулось и, заваливаясь на бок, устремилось прочь от ствола и раскидистой кроны «Инолуса». Выглядело это так, как будто порыв ветра вырвал огромный зонт и уносит его прочь, оставив на земле лишь жалкий пенек крепления. Хотя на самом деле все было совершенно иначе: это я, стоя верхом на «Кентавре», оторвался от лунной станции и, теряя ориентацию, теперь дрейфовал куда-то в сторону Луны.