— Уау, — выдохнула я, — а громче можете?
Подлый дядька умолк самым коварным образом.
Смачно сплюнул на песок, затем, не скрывая злости, спросил, причем не у меня:
— Что здесь делает дочь хассара?!
Короче, меня признали временно невменяемой.
Воин, который меня привел, сразу сдал:
— Она к Таргу пришла. Вела себя неподобающим образом.
— Не совсем к Таргу, — вставил второй воин, которому уже не нужно было удерживать утратившего контроль МакОрата, — она пришла на казнь посмотреть. Мотивировала любовью к насилию.
Тар-эн вновь воззрился на меня. Очень недобро. Я искоса глянула на него, пожала плечами и честно призналась:
— А еще камушки люблю, драгоценные.
У воина сузились глаза.
— И оружие. — Что-то я разоткровенничалась. — И кораблики тоже люблю. А еще…
— Достаточно! — прорычал грозный тар-эн, который тут, похоже, был главный.
Значит, именно он и есть дедуля МакОрат. То есть жертва.
— Насилие тоже люблю, — проникновенно сообщила воину. — Так где у вас, говорите, казнь?
Дедуля МакОрат не ответил, даже не дернулся, но двое за его спиной непроизвольно глянули вправо.
— О, спасибочки, — нагло поблагодарила я. — Икасик, за мной.
И мы потопали в обход какого-то одноэтажного здания, мимо застывающих при нашем появлении воинов, которые тут же бросали встревоженные взгляды куда-то поверх меня. Оглянулась — дедуля МакОрат, грозный и мрачный, как грозовая туча, шел за мной.
И всего шагов через сорок мы вышли на задний двор, где уже собралась толпа народа и располагались два столба: у одного на вытянутых руках чуть ли не висела полненькая девушка, обнаженная по пояс, у другого был привязан мужик с такой наглой бандитской рожей, что сразу стало ясно — Штоф. И вот не знаю, чем он там угрожал Накару, но выражение лица у мужика было спокойное, то есть он был абсолютно уверен, что его вытащат, и даже не сомневался в этом ни мгновения. А вот моему появлению удивился. Да что он — тут все удивились!
— Всем здрасте! — радостно поприветствовала я присутствующих, остановившись на входе во двор.