Дверь за спиной хлопнула, когда я уже
вышел за ограду и двинулся к поляне с древним
дубом.
—
Лес не выпустит тебя! — донесся крик Марты.
Я
не оглянулся и лишь прибавил шагу, уклонился от качнувшейся
навстречу ветви, поднырнул под нацелившийся в лицо сук.
Деревья словно пытались остановить меня, но не сумели даже
задержать. Ведьма нагнала только на подходе к
поляне.
Марта выскочила из дому как была, в
одной ночной рубахе и босиком, к груди она прижимала плетеную
куклу-уродца, да только беззащитный вид знахарки не наполнил
мое сердце сожалением. Она выглядела такой хрупкой и ранимой,
но я испытал одно только чувство — облегчение, осознав, что у
бегущей вдогонку девчонки попросту нет возможности спрятать
на себе разделочный нож.
—
Лес не выпустит тебя! — вновь крикнула Марта. — Он уже
просыпается! Он заведет тебя в чащобу и погубит!
—
Вздор! — бросил я, даже не обернувшись, и вышел на
поляну.
—
Забыл, как блуждал и плутал? — напомнила девчонка, которая
словно бы не испытывала из-за холода никакого
неудобства.
—
Теперь не придется, — усмехнулся я. — Вспомни, чему я тебя
учил! Всегда контролируй незримую стихию!
Глаза Марты стали бесцветными и
какими-то пронзительно-льдистыми, ветер растрепал
серебристо-снежные волосы, заставил взметнуться полы ночной
рубахи. Девчонка на миг показалась призрачной воительницей,
что, по языческим представлениям северян, собирают на полях
сражений души погибших воинов.
—
Невозможно! — прошептала Марта, только сейчас ощутив
энергетику намоленного мною места.
—
Теперь не придется плутать! — усмехнулся я и несколькими
резкими ударами шпаги завершил выведенную на утоптанном снегу
схему.
Эфир враз приобрел неестественную
упорядоченность, полыхнул незримым пламенем, рванулся сияющей
волной к небесам. Теперь я мог различить этот блеск с
расстояния в пару миль. И пусть блистательная феерия не
продлится слишком долго, этого времени с лихвой хватит мне,
чтобы выбраться из леса и не заплутать.
Марта невольно попятилась от сияния
незримой стихии. Ведьма растерялась и готова была даже
расплакаться, но сумела взять себя в руки и упрямо поджала губы.
Лицо ее закаменело, стало твердым и жестким, глаза вспыхнули
ничуть не хуже призрачных огней.
—
Ты не оставишь меня! — заявила знахарка. — Ты не можешь
оставить меня! Я отдала тебе свою невинность!