Расходимся в разные стороны, вот и поговорили.
Актеры достаточно запьянели, шумно переговариваются за столом, выбегают покурить каждые пять минут. Я следую на улицу. С возвышенности город сверкает крышами домов. Весеннее настроение.
Актеры театров смешались – среди них вражды нет, воюют верха. Вражда, конечно, есть, но она происходит по другим причинам, не по принципу «Ты из какого театра?».
– Привет. – Подходит Левик – один из актеров областного, статный, большой, громкий, созданный играть военных и всяких там комиссаров.
– Привет. – Я закуриваю.
– Я тут это, – смущаясь, говорит он. – Пьесу написал, хотел тебе дать почитать.
– Конечно, на почту высылай, знаешь адрес?
– Оставишь?
– Без проблем.
Откуда-то, видимо, он слышал наш разговор, появляется кудрявый парень в сером свитере, нагло хлопает меня по плечу:
– Говно. Не читай. – И чуть пошатываясь, уходит за веранду ресторана.
– Кто это? – кошусь я в его сторону.
– Серега Швейцер.
– Швейцер, – ухмыляюсь я. – Еврей?
Серега, услышав мой вопрос, возвращается.
– Да, еврей, но в меру.
Ко мне подходит Данила – актер из бывшего моего театра, как обычно, берет все внимание на себя. Год его не видел, а он совсем не изменился – худощав, моложав и груб.
– Ты бы хоть дал свой роман почитать.
– Книга выйдет, конечно, дам.
– О, книга, – повышает голос Данила, щурится.
– И, правда, если несложно, скинь мне. – Левик, заметив, что я докурил, услужливо протягивает мне новую сигарету. – А то все пишут и пишут про твой «Нацбест», только читать успеваешь, каждый день какая-нибудь заметка выходит.
– Платончик. – Данила нарочно коверкает мое имя, чувствую чертов суффикс уменьшительно-ласкательный, мог бы и без него обойтись. – Хорошо пристроился, год в театре поработал и, хоп, роман написал. Да и назвал еще как – «Завлит» – в честь себя. Надо и нам всем с начальством поругаться и роман написать – помреж, монтер, завтруппой. Все на этом, как его…
– «Нацбесте», – дополняет Левик.
– Да, на этом «нацбесте» будем.
После увольнения из театра я сочинил роман «Завлит» про свою театрально-криминальную жизнь – про парня, который днем работал в театре, а ночами воровал металл с поездов. На удивление, он, даже не будучи издан, рукописью попал в самую престижную литературную премию «Национальный бестселлер».
– Не напишете, – говорю я мягко, не желая конфликтов.