— Не нужно было столько готовить, я сейчас много не могу съесть, — смаргиваю слезы, игнорируя ее вопрос.
— Я пока не знаю твоих предпочтений, поэтому приготовила на свой вкус, — говорит она, так и не отводя взгляда в сторону.
— А Рэм, он уже проснулся?
— Ты что! Конечно! — она машет на меня рукой. — Он поспал-то, наверное, часа два, прежде чем снова куда-то сбежать.
— Ясно. А когда вернется, сказал?
Мне очень сильно нужно узнать его ответ.
Перед тем как покинуть мою спальню, он лишь усмехнулся, но ничего не ответил. А я не знаю, как, черт возьми, воспринимать эту усмешку.
— Ой, деточка, боюсь, что не скоро, — смотрит на меня настороженно Зоя.
— В каком плане не скоро? — напрягаюсь, вспоминая обрывки разговора.
— Так он улетел, — растерянно отвечает женщина.
— То есть как улетел? — аппетит мгновенно пропадает.
— Сказал, что неделю не будет его.
Получается, это и есть ответ на мой вопрос.
— А можете ему позвонить? Мне бы поговорить с ним.
— Разумеется, — улыбается женщина и достает из передника смартфон.
— Рэм Виленович, простите, что беспокою… — говорит она в трубку. — Да. Да, проснулась. Вот попросила позвонить вам… Хорошо.
Зоя протягивает мне гаджет, и, взяв его, я спрыгиваю со стула и выхожу в коридор.
— Ты что-то хотела, Луна? — слышу напряженный голос.
— Рэм, ты мне не ответил… насчет похорон.
— Это исключено, — говорит так, что сомнений не остается в том, что любые споры бессмысленны. — Что-то еще?
— Так не пойдет. Мой отец мертв. И ты запрещаешь мне приехать к нему на похороны. Это не по-человечески.
— Его убийцы не особо думали о человечности. И тебя не пожалеют.
— Сейчас меня не возьмешь с собой, а потом тоже заставишь взаперти сидеть до конца жизни, чтобы меня враги не нашли?
— Если того потребует твоя безопасность, то да, — говорит твердо.
— Возьми меня с собой, — настаиваю на своем.
— Нет. Если это все, тогда разговор окончен.
— Знаешь, Рэм. Я тут думала перед сном. Ты же не из благих целей хочешь на мне жениться… — чувствую, как по венам струится адреналин, поскольку я не знаю, во что выльется моя выходка.
— Говори дальше, — давит голосом, поторапливая.
— С папой ты несколько лет не общался, никак не напоминал о себе, и тут — бац, весь такой благородный принц нарисовался, — меня потряхивает, но держать в себе это не получается. Если я права, то с ним мне тоже небезопасно… — У папы ведь не осталось завещания, — держу себя в руках, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — И без завещания… я единственная наследница всего папиного состояния. Поэтому меня хотели убить, верно? Чтобы раздербанить его бизнес?