Наверное, вам нужно рассказать о моей тамошней профессии. Во-первых, как я уже говорил, у всех людей на планете одна профессия – «творческий человек». Я еще никого не встречал здесь с этой планеты, но, надеюсь, я не один такой тут. Помню, меня посадили на космический корабль и сказали - «Слетай, поживи с нормальными людьми!». А там все ненормальные. Нет, правда, все ходят и чего-то бормочут! Когда меня тут на Земле называют ненормальным, я только радуюсь, потому что я же действительно прилетел с планеты ненормальных.
В глубине сердца я продолжаю любить свою планету, и, значит, туда еще вернусь. Там у нас все равно, кто ты: музыкант, художник или пишешь на дверях туалета. Ты являешься творческим человеком. У нас там все знамениты и все друг друга знают. Прилетев сюда, я сразу обратил внимание на Клуб Благосклонной Мудрости, так как хозяйка этого заведения одновременно недостаточно знаменита и недоступна для общения с простыми смертными. Такого у нас на планете я не припомню! Кроме того, мы практически не употребляем числительные. Ну, например, дядя Ричард наловил форели и сказал - «Вот посмотрите - поймал форель». Я один раз спросил - «А сколько ты поймал?». И он ответил - «Я поймал форель». Вообще, он забавный такой дядька с усами.
У нас на Планете никто не следит за течением времени, а просто говорят: день или ночь. И без времени проблем хватает. Вот вдруг подбежит к тебе старичок Хемингуэй и начнет бубнить про острова в океане - аж волосы дыбом встают! Про Сальвадора Дали тоже надлежит замолвить словечко, но я не буду эти ужасы рассказывать. Я, кстати, думал, что здесь живут нормальные люди, и я тоже стану нормальным. Но это не так просто. Тут странные критерии «нормальности» - если ты перешел улицу на красный цвет, то ты нормальный, а если чего выдумываешь, то уже не совсем. У нас же светофоров не было, там все пешком ходят. В-общем, прилетел я сюда еще потому, что хотел увидеть Сэлинджера. Я Курту обещал – ведь это один из любимых его писателей. Но постепенно выяснилось, что Сэлинджер живет в другой стране, разговаривает на другом языке (а у нас там у всех один язык) и сидит в бункере. Потом оказалось, что он умер. Но я с большим удовольствием прочитал здесь «Над пропастью во ржи», так как я лишь слышал пересказ Курта. С книжками у нас там всегда туговато - я имею в виду с земными (своих у нас – навалом).