Впору самому было идти в злополучный бар и надраться с горя.
Останавливало лишь нежелание еще раз встретить Верховного, слишком
болели воспоминания. К тому же рабочее время только началось.
— Вот же, блин, — досадливо поморщился Марк, заводя машину.
Улыбнулся криво, отразившемуся в зеркале заднего вида опухшему
мужику симпатичного сливового цвета и уже веселее нажал на педаль,
выкручивая руль. Может оно и к лучшему, хоть какое разнообразие в
жизни, а Френк его всегда раздражал. Ну его, напарника, которому не
доверяешь.
Патрулировать улицы в одиночестве оказалось ужасным занятием. За
всеми минусами Френка, он хотя бы развлекал неприличными
комментариями и нытьем по поводу и без. Без него же в машине стало
скучно, одиноко и досадно от необходимости уделять вдвое больше
внимания улочкам.
— Так и с ума недолго сойти, — буркнул Марк, заметив, что
разговаривает с радио, веселым мужским голосом вопрошавшее, какой
стиль в музыке наиболее значим.
Сегодня конец смены приближался неотвратимо, не обращая внимания
на все Марковы мольбы и просьбы. Проклятый «Розовый бегемот»
радостно моргал вывеской, привлекая праздношатающихся и отпугивая
самого Марка. Слишком настороженно заходили внутрь некоторые
посетители, а большинство, только попав туда, спешили выйти обратно
и довольно споро удалялись в темноту улиц.
Марк сидел в припаркованной у бара машине уже около пятнадцати
минут. Боялся заглянуть внутрь заведения и увидеть причину такой
переборчивости людей. Боялся, но понимал — это неизбежно.
Набравшись храбрости, он быстро, не желая передумать, вышел из
машины. Фуражку загодя оставил на пустующем сиденье напарника и так
же быстро, на одном дыхании, добрался до двери бара. Как мог
незаметно вдохнул и под сочувствующим взглядом охранника зашел
внутрь.
Стоило сегодня оказаться в зале, слева радостно заорали:
— Заходи!
— Ну, блин же, ну, — простонал Марк, всматриваясь в
развалившуюся на стуле фигуру.
Отсутствие народа снаружи объяснялось просто: Сет еще не успел
дойти до нужного состояния, пребывая в фазе любования танцующими у
пилонов девушками. Не позволяя себе сменить натянутую улыбку на
испуг, три танцовщицы старались отвлечь Верховного от стоящей перед
ним бутылки. Выходило не очень хорошо.
— Проходи, чего застыл, — настырно продолжал зазывать
дебошир.