— Что случилось? Горим? — Из-за одной из дверей выглядывает Чайка и хватает меня за запястье как первую попавшуюся.
...Пальцы в черных перчатках на моей коже...
Другие, теплые, затаскивающие меня в помещение и спасающие от преследования...
Трясу головой, пытаясь выбить из нее видения прошедшей ночи — не сейчас, не время. В ответ на резкое движение голова отзывается тупой болью.
— Не знаю, — выдыхаю. — Я тоже только что услышала.
— Тьфу ты! — ругается Чайка и выпускает мою руку с таким видом, будто потрогала нечто отвратительное.
Мы с Чайкой не слишком-то ладим. Она подруга Кайры, с которой мы враждуем с самого первого дня моего пребывания здесь. Если бы не жажда информации, Чайка со мной не заговорила бы. А я, пожалуй, и не ответила бы. Но сейчас мы все напуганы.
Горим... Судя по крику, очень похоже — если кто-то горит заживо.
В толпе других выбегаю на улицу. Большинство уже здесь: столпились у зарослей кустов на углу барака, как раз там, где меня вчера тошнило.
Кто-то нашел мои молоток и фонарик?
Но от этого же так не кричат...
Жители Птицефермы стоят плотно, образуя полукруги несколькими рядами. Те, кто подошел недавно, вытягивают шеи, пытаются рассмотреть, что же там, в центре первого полукруга, делятся предположениями:
— Что там?
— Не видать.
— Помер кто, что ли...
— Ну точно, лежит.
— Кто? Кто?
— Да не видно же.
Останавливаюсь позади всех и тоже ничего не вижу, только слышу версии.
Кто-то погиб?
Моментально вспоминаю о том, что Пингвин не пришел ночевать в комнату. А если это он? С ним что-то случилось?
В моем сердце тут же вспыхивает надежда на то, что так оно и есть, и я до боли прикусываю губу от отвращения к самой себе.
В отличие от меня Чайку задний ряд не устраивает, и она пытается пробиться вперед. Прочищает себе дорогу локтями, получает тычок в бок от Зяблика. Покрывает его трехэтажным матом.
А в следующий миг Зяблик уже сам отскакивает в сторону, пропуская — потому что Чайку догоняет ее сожитель, Ворон, правая рука Главы.
— Да я что... я случайно, — бубнит Зяблик.
Но Ворон лишь одаривает его тяжелым взглядом и протискивается в образовавшийся узкий проход. Чайка кидается за ним с видом императрицы, которой только что обеспечили эскорт.
Не теряя времени, пользуюсь моментом и проскальзываю за ними.
Краем глаза замечаю в толпе Пингвина — живехонек. Хмурит брови, губы поджаты — ему-то, с высоты его роста, прекрасно видно, что происходит впереди.