А через пару секунд становится видно и мне.
Филин уже здесь, в ближнем круге. Стоит, подперев кулаком подбородок, и смотрит на землю. Вид у него потрепанный: волосы спутаны, помятое от недосыпа лицо — неудивительно, учитывая то, сколько он вчера должен был выпить.
Но интересует меня не Глава, а тот, кто лежит перед ним. Возле кого на коленях стоит Кайра. Девушка запустила обе руки себе в волосы и раскачивается из стороны в сторону, тем самым перекрывая обзор, и я вижу лишь ноги в темных штанах.
Неужели я вчера ушла, заперев дверь, а он захлебнулся, так как был пьян?..
Кайра снова испускает протяжный вой. Именно вой — как раненое животное.
Филин морщится, но позволяет кричать и дальше. Сострадает или думает, что такой сиреной созвать людей будет проще и быстрее?
— Пустите наконец! — слышу бурчание за спиной и торопливо отступаю, пропуская Сову, одной рукой опирающуюся на клюку, а второй — расталкивающую зевак.
Верно, Сова хоть что-то понимает в медицинской помощи. Только не думаю, что она понадобится — над живыми так не воют. Да и Филин не дурак: не стоял бы спокойно, если бы лежащий на земле был еще жив. Глава безжалостно казнит осужденных (правда, им же), но просто так никого не обрекает на смерть.
— Не ори, дура! — рявкает Сова, и Кайра осекается на середине ноты. — Отойди, глупая.
Девушка слушается. Но не встает, а, все так же на коленях, делает два приставных шага в сторону и остается там.
Теперь обзор открыт. Несмотря на то что я уже поняла, кого увижу на земле, того, в каком виде будет Чиж, не ожидала. Он в одних штанах и с голым торсом, то есть одет так же, как вчера, когда мы столкнулись на этом самом месте. Лежит на животе, голова повернута набок. Глаза удивленно распахнуты, рот приоткрыт. А из его затылка торчит... мой молоток. Носок молотка пробил череп, и головка вошла внутрь до самого клина.
Судорожно сглатываю. В том, что молоток мой, не сомневаюсь ни на миг — вот он, след от красной краски на рукояти.
Сова, кряхтя, опускается рядом с телом. Щупает пульс, морщится.
— Готов, — сообщает сухо то, что видно и так. Опирается на клюку, выпрямляется и отступает. — Можно убирать.
— Как убирать?! — взвизгивает Кайра. — Куда?! Нужно расследование! Нужно... — А потом сгибается, закрывает лицо ладонями и рыдает, громко, с подвыванием.