А ведь мне вчера показалось, что я видела луч фонаря, мелькнувший за окном. Как раз через несколько минут после того, как я оставила Чижа на улице. Но свет был слишком ярким для фонаря на солнечной батарее. А этого не может быть, других источников освещения на Птицеферме нет.
Люди продолжают переговариваться, Кайра — выть. Но все мгновенно смолкают, стоит Филину сойти с места. Тот ничего не говорит, только выходит вперед, загородив собой от остальных тело Чижа. Всего пара шагов, а все жители Птицефермы замолкают и смотрят на своего Главу, затаив дыхание.
Филин не спешит, оглядывает собравшихся, хмурится.
Мне кажется, он сам не знает, что сказать, кого обвинить, поэтому тянет время. Пытается определить преступника по бегающим глазкам. Самонадеянно, учитывая, что все здесь — преступники. Даже хромая Сова. Даже кроткая маленькая Олуша.
Наконец глава разлепляет тонкие губы:
— Кто-нибудь хочет признаться? — Ответом ему служит молчание. — Кто-нибудь хочет дать показания?
Я могла бы. Сказать, что это я потеряла на улице молоток, когда свалилась с крыши. Что видела яркий свет за окном.
Но кто мне поверит? Мое слово против мертвого тела, которое уже не заговорит. Как доказать, что, когда я уходила, Чиж был жив?
Ответ: никто и никак. Поэтому молчу вместе с другими. Может, пронесет?
Не пронесло.
— Да это же она! — Кайра вскакивает на ноги с ловкостью газели и едва ли не упирает обвиняющий перст мне в грудь. — Она всегда его ненавидела и завидовала мне! Я своими глазами видела, как она ушла с праздника в самом начале. А потом не вернулась. Поджидала его тут, готовилась!
За кустом, под проливным дождем? Кайра считает меня больной?
Если бы мне вздумалось убить Чижа, да еще и без попыток спрятать тело и улики, то можно было бы попросту сделать вид, что я готова с ним переспать, а когда он бы отвлекся, спокойно и без шума перерезать горло. Да мало ли способов убить человека, который живет в соседней комнате, без необходимости поджидать его в кустах? Ночью. В ливень.
Обвинение, основанное лишь на том, что меня не было на празднике, кажется мне настолько нелепым, что даже не беспокоюсь. Пока не выяснится, что кто-то видел меня с молотком, опасности нет.
Тем не менее взгляд-прицел Филина перемещается на меня. И он не предвещает ничего хорошего.