— Серьезно? — срывается с моих губ.
Больше я ничего спросить не успеваю, потому как Глава бьет наотмашь. По лицу. Так резко и с такой силой, что падаю на колени в лужу. Прямо под ноги Филину.
...Туман. Холодно и влажно. Под ногами чавкает грязевая жижа. Где-то вдали воет сирена, лают собаки.
Оступаюсь, падаю плашмя — животом прямо в разбитую тяжелыми ботинками грязь. И понимаю: подняться не смогу, сил нет.
— Что?! Сдулась?! — Вижу лишь армейские ботинки на толстой подошве и серые брючины. — Встать, стажер! Если ты сейчас не встанешь, завтра же поедешь к мамочке печь пироги!
Приподнимаюсь на руках и тут же падаю обратно — руки дрожат. Снова пытаюсь и получаю пощечину, болезненную, хлесткую.
И рык над головой:
— Встать! Стажер!
И я и вправду встаю.
— Да пошел ты, — огрызаюсь.
Бегу...
— Говори! Это ты убила Чижа?! — как и тогда, грохочет рык над моей головой.
И я, как тогда, поднимаюсь. Вытираю кровь с разбитой губы тыльной стороной ладони. Только «пошел ты» произношу лишь мысленно — сейчас не тренировочный бой, и меня не исключат, отправив «к мамочке печь пироги», а порешат на полном серьезе.
— Не я, — отвечаю.
Стараюсь не смотреть в глаза Главе. Уже знаю, он это не любит и воспринимает не иначе как вызов.
— Говори, где ты была вчера, когда ушла с праздника, — велит Филин. Но больше не бьет.
А мне очень хочется его ударить. Ребром ладони в кадык. Или в промежность — коленом снизу, чтобы согнулся вдвое, а затем добавить все тем же коленом, но в переносицу...
Чинила крышу — правдивый и, казалось бы, безопасный ответ. Но он потерял свою безопасность, когда мой молоток оказался в черепе Чижа.
Еще я разговаривала с Олушей. Дольше чем следовало. И не следовало вообще. Как раз в то время, когда убийца подобрал мой молоток...
Олуша здесь, тоже в первом ряду. Вернее, была. Потому что, стоит мне посмотреть в ее сторону, она пятится и прячется за спиной Кулика.
Вот как.
Ясно.
— У меня болела голова. Я лежала в комнате, — вру, так как моя правда никому здесь не нужна.
Люди жаждут возмездия, казни виновного. И задача Главы — дать его им. А отдать того, кого ему не жалко, — меньшее из зол. Кому нужны настоящие расследования, когда можно быстро и эффектно утолить жажду мести?
Пару минут Филин раздумывает над моими словами, потом кивает кому-то над моей головой.