, а не
Колоцкой битве, поскольку Михаил Илларионович счел, что
Бородино с его местоположением представит ему более выгод…
Именно здесь разыграется одно из крупнейших в русской истории сражений, сыгравшее столь важную роль в исходе войны. Если в России оно известно, как Бородинское сражение и одно из знаковых событий в российской истории, то во Франции его называют la Bataille de la Moskova (или Moscowa) («битва под Москвой» или «Москворецкая битва», но отнюдь не Московская битва, как, порой, переводят это – с французского).
…Между прочим, повторюсь, что если для России Бородино – это судьбоносное сражение – в котором решалось: устоит ли армия или, защищать великую державу будет некому, то для зарубежных исследователей оно осталось в тени, по крайней мере, по сравнению с другими судьбоносными битвами Наполеона – Риволи и Маренго, Аустерлицем и Йеной, Фридляндом и Ваграмом, Лейпцигом и, конечно, Ватерлоо. Его считают очередной победой Наполеона, но не приведшей к решительным результатам. Как известно, нечто похожее с Наполеоном уже случалось и ранее, например, при Прейсиш-Эйлау или Ваграмом, где он тоже понес огромные потери, но войны, все же, выигрывал. И тогда и потом мало кто за рубежом смог заметить, какой надлом произошел в наполеоновской армии, когда ее солдатам и офицерам стало понятно, что все их жертвы в bataille de Moskova… напрасны…
Не секрет, что достигнуть относительно непротиворечивой реконструкции Бородинского сражения вряд ли представляется возможным. Она будет постоянно «осовремениваться» в плане того, «кто, когда, куда и зачем пошел и почему пришел не вовремя или вовсе не дошел». Тем более, что «о вкусах не спорят», и «на каждый роток – не накинешь платок». Если очевидцы и участники сражения – люди слишком близкие к событию – не могли судить беспристрастно, сознательно допуская неточности в описании битвы, то историкам свойственно домысливать ход событий задним числом, когда, как известно, «все крепки задним умом» и в тиши кабинетовочень удобно критиковать полководцев и генералов, принимавших решенияв условиях цейтнота кровавого побоища, где – либо враг тебя убьет или ты успеешь сделать это раньше. Все эти «заведомые» ошибки со временем лишь усугублялись и усугублялись.
В общем, личностное начало («приправленное» давлением политических, патриотических, национальных и идеологических установок