Юрий видел эту внутреннюю борьбу и неослабевающий ужас в глазах незнакомки всё то время, пока беззастенчиво владел ею. Она удовлетворяла все его желания и прихоти, не в силах что-либо изменить и как-либо помешать происходящему. Если бы это было в первый раз, Юрий бы вряд ли смог удовлетвориться чем-то, полученным против чужой воли. Но этот раз был не первым. И не последним, конечно.
Громкие стоны раздавались в квартире. В её квартире. Женщина жила одна, об этом Юрий узнал из её же собственных мыслей. Сама отрыла дверь, впустила его. Разделась, легла, приглашающе раздвинула стройные ножки.
Не кукла – скорее, пойманная в клетку птичка. Средство бесплатной услады.
Никто не придёт и не поможет. Нет, пожалуй, это должно длиться больше часа. Юрий никак не мог насытиться. Ему хотелось большего.
– Ты хороша, – шептал он в изнеможении, заставляя свою пленницу двигаться быстрее. Волосы женщины разметались по подушке. Её стоны становились всё искренней, желание пробивалось из глубины её существа, инстинкт захлёстывал с головой, вытесняя страх и остатки сознания. Теперь это просто самка, потерявшая над собой контроль.
Юрий улыбнулся.
– Ты хороша…
Когда через два часа он, надевая рубашку, оглянулся на неподвижно лежавшее в кровати тело, им овладела досада, что всё уже закончилось. Этот вечер был, несомненно, прекрасен. Но всему приходит конец, и пора уходить.
Прощай, маленькая судьба, – подумал мужчина, закрывая за собой дверь чужой квартиры.
«Понравилась»…
***
Просторный кабинет в стеклянной высотке. Кожаные кресла, дубовый стол. Всё как надо. Пятеро немолодых мужчин в деловых костюмах неторопливо обсуждали свои тёмные, ставшие привычными дела. В середине стола алела початая бутылка броско-дорогого коньячка.
Один человек вдруг поднялся и негромко сказал в пространство:
– Здравствуйте, господа. Нехорошо не платить по счетам. Верно?
В ответ тишина и раздражённо-недоумённые взгляды. И правда, чего это он вдруг?..
– Сергей Николаевич, – поднявшийся повернулся в сторону человека, восседавшего во главе стола. – Вас это в первую очередь касается.
– Валера, сядь-ка давай и закуси чем-нибудь. Не раздражай, – попросил Сергей Николаевич, списав всё на возраст коньяка.
– Я не Валера, идиот. Я Юрий.
– Какой ещё Юрий? – не понял Сергей Николаевич, но вдруг узнал улыбку, застывшую на лице Валеры. Явно чужую улыбку. Он нервно выдохнул. – Твою мать…