Перечеркнул, меж тем, деянья
Монархов многих поколений
Одним лишь росчерком пера,
Тысячелетья руша зданье…
Обломки ж (без сопротивленья)
Исчезли с цезарей двора…
Войдя во гнев, обозлены,
Как в бурю омуты Куры,
Цари решили:
знак позора
(Как подтверждение вины)
На дьяка лбу – предстанет взорам
Людишек всех. И все чины
За подлость… – примут сё укором.
Я ж в ужасе застыл от страха:
Признав Российского Монарха,
Вдруг потерявшего покой,
В фигуре сгорбленной, с клюкой…
А рядом с ним, неподалёку,
Юродивый – царю Ивану:
– Ты жизнь бояр – взимал до срока (..!),
Когда ж – копеечек… настанет?
В сей миг… – рыданье по Москве:
Палач и Царь ушёл из жизни,
И Белокаменной церквей
Колокола звонят о тризне…
И московитов смерч, толпа,
Вихрясь, затаптывает смердов…
Надев дурашливый колпак,
Сомлел, увы, – оракул верный…
У гроба ж выстроился ряд
Малют и опричь – новых Курбских…
И шепчут зе́мские: свят, свят…
Как будто ждут уж «новых» русских.